Попадаться в свой же капкан — самое любимое наше занятие
Антонина еще раз прочитала открытку. «Приглашаю Вас»… и так далее по списку. Сердце приятно екнуло. Ну, надо же такому случиться, чтобы и в ее двери постучалось счастье. Простое женское, аккурат перед Новым годом. И вот оно — приглашает на вечеринку! Ну, конечно, она пойдет. Вот только в чем?
Оно самое
В жизни поварихи Тони передряг хватало. Первый брак с самого начала не сложился. Запойный и «кулакастый» Василий перед тем, как уйти, в гневе располосовал половину гардероба.
— Чтобы не шлялась ни с кем! — орал. Орал и рвал, рвал ее наряды.
В сущности, что там за наряды-то? Кофточки-юбки из атласа производства Турции, брюки неизвестно-безразмерного вида, джинсы с рынка у автовокзала. До самого главного Василий даже в гневе не добрался.
Вот оно — мечта всех Тониных подруг — фирменное платье от Манукяна. Жутко дорогое и невероятно прекрасное. Задача максимум — в него влезть. Дело в том, что от Васиных запоев, его ухода и последующего одиночества Антонина поправилась на десяток кило. Собственно, худеть-то было не для кого, вот она и не старалась.
— Вот блин, — осознала она тяжесть ситуации. Надеть платье при желании и силовом нажиме было еще можно, а вот дышать в нем было бы проблематично.
— Не, Тонька, это нереально — похудеть настолько, — подруга Лиля с важным видом закурила, — кстати, курево, говорят, помогает.
— Мне надо пять кило хотя бы скинуть. Дай закурить.
— Лучше продай его мне и купи себе чего попроще.
Тоня закашлялась. От дыма был отвратительный привкус во рту.
— Я в нем буду ослепительна. Понимаешь, меня ОН пригласил. Вот, скажи, у кого из офисных кошелок есть платье от Манукяна?
— Так на нем же не написано, от кого оно.
— А лекала, а ткань?
— Слушай, Тонь, я тебя люблю, но толстая повариха в любом платье не очень… Так-то.
— Худая стерва — тоже, — машинально отметила Тоня. Она Лилю любила, но отказываться от мечты не хотела. — Сажусь на диету.
— Это нереально.
— Ради Него и Манукяна можно сделать что угодно.
Супчик для киски
— Только не смотреть, только не смотреть, — словно мантру повторяла Тоня с утра. Однако пар от кастрюль не становился менее ароматным.
— Девушка, мне гуляш.
— Угу, сейчас, — зажмурившись, Тоня бухнула мясо в тарелку. — Не смотреть, не дышать, — зашептала с новой силой.
— Вы колдуете там, что ли?
— Нет, простите, — Тоня смущенно улыбнулась, — я на диете просто.
Посетитель оглядел девушку с ног до головы:
— Сочувствую.
От мысли, что дома ее ждет только супчик из замороженных овощей и бульонного кубика, становилось смертельно жалко непонятно чего. А ведь только пятый день пошел. Себя обманывать, оказывается, сложнее всего. Суп Тоня тайком подливала коту. Он не ел, но и не худел. Проследив, Тоня поняла, что его подкармливали на улице сердобольные бабушки. Ей же помочь было некому. Подруги смеялись. Курево порождало ощущение, что в рот сходили по-большому. А килограммов ушло ровно полтора.
— Это можно расшить, — принесла Тоня свое «восхитительное» в ателье.
— Расшить? Да вы что, девушка? Ткани такой нет, да и выглядеть будет… уж вы меня извините. А чье это?
— Мое, — Тоня залилась краской.
— Знаете, вы посидите на диете. Вот, кефирная хорошо помогает. Главное ведь, что — влезть в платье. А молнию можно зашить сзади, чтобы не разошлась.
На всякий случай Тоня посетила магазин для красивых, но полненьких. Ни-че-го. Трикотаж, блестки и придающие лишние объемы балахоны, вроде тех, которые носит примадонна всея страны.
— Ну что, платье? Попробуем ушиться? — платье молчало, оно, вообще, жило какой-то своей, более волшебной, нежели Тонина, жизнью.
— Ну, Тонька, зашить-то я тебя зашью, — смилостивилась Лиля. — Только ты, того, не ешь ничего. Да, и — не садись никуда.
— Я танцевать буду. С НИМ, — мечтательно сказала повариха.
Вторая кожа
— Тонечка, вы чудесно выглядите!
— Спасибо, — прошипело пунцовое создание.
Час. Час утяжек, «Грация» на размер меньше, чем нужно, Зашивание молнии мелкими стежками. Если бы Тоню попросили что-нибудь сказать, она бы не смогла.
— Платье — просто чудо!
Ей бы продержаться, ей бы только продержаться…
— Танцевать пойдем?
Боже, какой галантный. Только бы не посадил никуда. Хорошо, что стол — фуршетный. Тоня улыбнулась непослушными губами. Медленная музыка была какой-то слишком медленной. Даже обволакивающей…
— Воды! Воды!
Как Тоня очутилась на полу, она совсем не помнит. Видимо, упала. В обморок сначала, потом на пол. Боже, наверное, ОН даже не смог удержать такую тушу. Вот ужас…
— Я могу встать, спасибо.
Ох, зря она это сказала. Если упасть получилось, то встать — задача повышенного уровня сложности. Вздохнуть — нет. Пошевелиться — нет. На четвереньки — практически невозможно. И вот она — лежит, а все стоят и ждут, когда она поднимется. Ведь сказала, что сама. Картинно протянула руку ЕМУ, а он — не понял. Еще лучше — лежит на полу бревно с поднятой рукой и улыбается…
Поднялась кое-как, с помощью двух пожилых сотрудниц. То ли они были в молодости в подобной ситуации, то ли пожалели просто.
— Пропала личная жизнь, — рыдала Тоня по дороге домой в мобильник.
— Я приеду щас, — нетрезво обещала Лиля.
— Да не надо. Сдохну одна.
***
По дороге домой купила торт и шампанское. Пропадать, так с музыкой. Прямо в сапогах прошла в комнату. Швырнула шубу в угол и поняла, что сесть не сможет. Больше того, не сможет и лечь. То есть, вообще никак. Снять Манукяна самостоятельно невозможно. Тщательно зашитая молния — на спине. Лиля просто устаралась несколькими часами ранее.
— Проклятое платье! — всхлипнула Тоня. Еще раз покрутилась перед зеркалом, сфоткала себя на мобилу… И решительно отправилась за ножницами.
