Как хочется праздника… Очень-очень хочется. Просто, скучно. Каждый день одно и то же: утро, «Ромашка», автобус, техникум связи, маршрутка, работа, вечер, конец рабочего дня, трамвай, вокзал, автобус, «Ромашка», «Кировский » по дороге, если надо чего-нибудь купить домой. Иногда – электричка. Одно и то же, каждый день, повседневность и обыденность.
Работа у Кати была скучной. Она выполняла свои обязанности, делала то, что скажут, иногда ее ругало начальство, порой незаслуженно. Зарплата – маленькая. Каждый день она выполняла свои определенные задачи, от нее мало что зависело, но маленькая шестеренка в большом механизме должна была вращаться неизменно по своей оси.
Нет, конечно, в жизни Кати бывали и праздники.
Мама любила приглашать в гости друзей по разным поводам. В воспоминаниях из детства сохранилось, как в их дом приходили нарядные веселые люди, они приносили цветы, сладости и фрукты. Они все садились за накрытый стол, где было много вкусной еды и разной выпивки, громко разговорили, смеялись. Иногда они пели что-нибудь из своей молодости. В такие дни Катя наедалась сладостями до отвала и была счастлива.
Когда Катя повзрослела, у неё появились свои подружки, они встречались, чтобы выпить и поговорить о жизни, иногда ездили вместе в кино. Да и на работе случались корпоративы.
Были в жизни Кати мероприятия, под разряд праздников не попадающие, но тоже по-своему приятные и интересные: походы в гости к тёте Рите и папе. В детстве они ходили с мамой, повзрослев, она стала ходить одна. Папа жил отдельно, и Катя заходила к нему изредка, чаще на работу. Это был трагически серьезный человек, мало говоривший. Катя совершенно не воспринимала его таким же родителем, как маму.
Да, праздники и интересные события были, но после них неизбежно снова наступали будни, скучные и монотонные. А Катя хотела, чтобы вся жизнь была похожа на праздник. Ведь есть же где-то по-настоящему яркая и красивая жизнь, про которую пишут в глянцевых журналах, которую показывают в клипах и передачах по телеку, про которую поют по радио.
Там каждый день ярок и неповторим, там люди красиво и модно одеваются, общаются с интересными и знаменитыми друзьями, ездят на крутых машинах. У них большие, уютные квартиры. А из окон видны огни большого города…
Ах, как ей хочется жить в таком городе и такой жизнью! Вечером она, наполнив бокал виски или шампанским, будет подходить к окну, и смотреть на эти огни. Там, в этом городе, она не будет чужой, о нет, она будет его неотъемлемой частью, его ритм будет отдаваться в её пульсе, и каждый день она, как кровинка, будет течь по его бесконечным улицам-артериям. Просыпаясь по утрам, она будет надевать свой костюм или платье известного бренда, садиться в машину, и ехать, ехать скорее, ведь город её ждёт, он в ней нуждается. Все успешные люди в этом городе знают Екатерину Градскую, эту красиво, с безупречным вкусом одетую женщину.
Екатерина постоянно куда-то спешит, её ждут, она востребована, много работает, но никогда не выглядит усталой и замученной, потому что делает всё легко, получая от работы удовольствие. Почти каждый вечер она бывает в кафе, ресторанах или клубах. «Vogue» иногда публикует на своих страницах её фотографии . Она всегда в центре внимания, ведь эта красивая, обаятельная и умная женщина просто притягивает людей и располагает их к себе.
Только где она, эта настоящая жизнь? Где, в каком городе, она найдет себя? Может в Москве, а может где-нибудь, ещё дальше? В Милане? В Париже? В Нью-Йорке?
Нет, она любила свои родные места, очень любила. Узкие улочки, летом окутанные зеленью, маленький вокзал, где в детстве Катя любила встречать и провожать поезда, аллею, ведущую от него, пруд, Угольную гору. Когда мама как-то в детстве отправила её с тётей Ритой отдыхать на море, она уже на вторые сутки, в поезде, стала жутко, до слёз, тосковать по дому. Тётя Рита ещё смеялась: да вернёмся через две недели. Став постарше, Катя уже не плакала, но уезжая, всё равно немного скучала по родине. Но прожить тут всю жизнь, вот так, изо дня в день: «Ромашка», автобус, техникум связи,.. и не видеть больше ничего?
Она хотела увидеть мир, и занять в нём своё место.
А для этого нужно много работать, расти и совершенствоваться. Но Катю это не пугало, а наоборот привлекало. Она хотела постоянно меняться и становиться лучше.
Постепенно у неё созрел план поехать в Москву. Пока, правда, у неё маловато денег, но она подкопит, и обязательно поедет. Там много возможностей, там она добьётся успеха, а возможно, рискнёт попытать счастья в Европе или за океаном.
Пока Катя вынуждена была оставаться здесь, она пыталась найти интересную, перспективную и высокооплачиваемую работу. Звонила, высылала резюме, ездила на собеседования. Но почти везде требовался опыт, которого у неё почти не было, и ей отказывали.
Возможно, чтобы пробиться, важно встретить нужного человека. Того, который укажет ей путь к успеху, к настоящей красивой жизни. Но встретить такого человека у неё пока не получалось. И Катя продолжала надеяться…
…
Машина подъезжала к метизному заводу, впереди был виден купол Храма. Она проехала мимо заводских труб, мимо башни, верхушка которой напоминала летающую тарелку, въехала на Карла Либкнехта, пересекла Павла Зыкина, проехала ещё пару кварталов и свернула в тихий дворик. Катя расплатилась, вышла, поднялась на свой этаж, открыла дверь квартиры, вошла, поставила сумку. Вечернее июльское солнце заливало квартиру тёплым светом.
В ней было пусто, невероятно пусто, эта пустота, как будто, лезла отовсюду, давила. А ещё было очень тихо, здесь, в этой квартире никогда не было так невыносимо тихо. Маминых вещей почти не осталось, всё было распродано, или отдано. Катя прошла на кухню, попила воды из-под крана, потом зашла в комнату. Её взгляд остановился на старинном чемоданчике с фотографиями. Эта была одна из немногих вещей, сохранившихся со старых времён в этой вымершей квартире. Она открыла его. Вот мама с тётей Ритой, молодые, весёлые, смеющиеся. Папа, как всегда, задумчивый. Мамины друзья, знакомые, коллеги по работе… А вот молодая весёлая жизнерадостная девчонка. Она улыбается. Ей на этом фото всего двадцать два года.
Как же много тебе, девочка, предстоит пережить уже совсем скоро, прямо вот-вот сейчас: смерть мамы, предательство и равнодушие близких, падение в омут пьянства, нищету, расставание с родным домом, первую сильную любовь и её потерю, отчаяние, а потом ещё много того, о чём даже одной в пустой квартире было больно и страшно вспоминать. Все чувства, мучившие её всё это время: боль, тревога, обида, тоска, ощущение одиночества и бессилия, стыд, страх, голод — обрушились на нее в один миг.
Катя судорожно вздохнула и подошла к окну. В скольких чужих домах ей пришлось ночевать, останавливаться, жить за всё это время и сколько раз она мечтала вернуться сюда, чтобы рядом была мама! Засыпая, она хотела проснуться здесь, чтобы вся её жизнь оказалась кошмарным сном.
Прошедшие шесть лет казались целой вечностью, тяжёлой и мучительной.
Да, она видела красивую жизнь, она была богата и позволяла себе многое, о чём раньше только мечтала, и даже больше. Но она узнала и цену, которую необходимо за это платить. И то, что эта жизнь так часто соседствует с болью, слезами, унижениями. То, что она резко, как тоненькая ниточка, обрывается, и ты, будучи голодной и беспомощной, не имея надежды, с болью и досадой вспоминаешь, как недавно ты сорила деньгами, не считая их. Удивительно подлыми, жестокими и беспощадными бывают красивые люди из больших городов, улыбающиеся со страниц журналов и экрана телевизора. Чертовски хорошо смотреть на этот светящийся ночными огнями мегаполис из окна своей роскошной квартиры, попивая виски или шампанское. Хуже оказаться под вечер на улицах этого самого мегаполиса, залитых светом фонарей и огромных экранов, ослепляемой фарами машин, совсем одной, с жалкими копейками в кармане, и знать, знать совершенно точно, что идти некуда, и никто не поможет.
Она повидала многих, ей говорили комплименты и дарили дорогие подарки. Но были и другие, те, кто использовал менее романтичные, но куда более убедительные аргументы. И однажды она, ведомая страхом и безысходностью, впервые пошла против закона. В тот момент она знала, что Господь всё видит. Но была мысль, которая была для неё гораздо более мучительна — мама тоже всё видит. Но она шла снова, а потом делила с этими людьми ужин и ночлег, не зная об их намерениях относительно себя. Они вызывали у неё животный страх и одновременно были единственной надеждой выжить.
Всё это время в её памяти хранились рассказы мамы и тёти Риты из её детства, о дружбе, любви, верности, доброте и великодушии. Они делали окружающий её ужас совсем уж невыносимым. С их приходом она даже не рыдала, а кричала от отчаяния и боли. Наверно, это была самая мучительная пытка за все эти годы.
Сейчас в её сердце, кажется, не было живого места. Старые раны на нём не успевали зажить, а жизнь снова и снова резала их, растравливая и подновляя. Удары сыпались на неё, сбивая с ног, и она не успевала защищаться от них. Единственным способом не умереть и не сойти с ума сейча было — не думать о прошлом.
Больше никогда она не увидит маму. И никогда не встретится с тем, кого любила. Всё самое светлое и дорогое, что было в её душе, вырвано, растерзано и высмеяно.
Но она не умрёт. Теперь, добравшись досюда, до этих мест, до этой родной квартиры, до этого вида из окна, — уже не умрёт. Пусть умрет большая часть её души, ибо это единственный способ прекратить страдания, но останется маленький кусочек, который будет жить. Эти родные места: родной двор, тихие улицы, завораживающий вид с Угольной горы жарким солнечным днём, когда в бескрайнем синем небе плывут лёгкие белые облака, очертания города, открывающиеся из окна электрички, — они спасут её и заставят забыть о прошлом. Каждое утро, проходя по своей улице, она будет жадно, захлёбываясь, до тошноты, вдыхать этот воздух. А возвращаясь домой вечерами, будет растворяться в нём, передавая ему, как Господу, свою душу. У неё осталось только это, но этого уже никто и никогда не отнимет.
Зазвонил телефон.
— Алё, — сказала она тихим холодным голосом, который мог принадлежать кому угодно, кроме девчонки с фотографии.
— Катенька, ты добралась до дому?
— Да.
— Как я рада, что ты вернулась! Катенька, ты ложись спать, я завтра приду.
— Конечно, тётя Рита, приходите, обязательно приходите.
Тётя Рита постарела. Шесть лет назад она была ещё молодой жизнерадостной женщиной. Сейчас это была старушка, в глазах которой было много боли. Но это был единственный близкий человек, который остался у Кати. Ради неё она должна жить.
Господи, дай, чтобы, рано или поздно, каждый человек возвращался к себе домой.
Автор: Василий Горелов, Екатеринбург
