Несвобода длительного действия

Часто дать кому-нибудь свободу — значит подписать себе приговор

Андрей пришел домой поздно. Сел за кухонный стол, не включая света. Есть не хотелось. Он слышал, как по коридору, крадучись, прошла Ольга. Встала в дверном проеме. Андрей посмотрел на жену: вот сейчас, сегодня все решится. Но она молчала. Так, в ожидании, прошло десять минут.
— Ужин на плите.
— Спасибо.
— Дети у мамы.
— Спасибо.
— Спасибо, что пришел, — Ольга развернулась и ушла в комнату, где бубнил телевизор.
Не сегодня…

Держись до последнего

— Мама, он стал совсем чужим! — Ольга в изнеможении опустилась на стул.
— Чужим? — мать развела руками. — А чего тебе не хватает? У детей есть отец, у тебя есть финансовая поддержка.
— Да, но мужа-то у меня нет!
— Оля, дочка, ну что такое муж? Не будь ребенком! Супружеские обязанности далеко не все в жизни. Вот твой отец…
— Боже, избавь меня от подробностей, — простонала Ольга. И мать туда же. Никто, никто ее не хочет понять. От Андрея дома всего лишь тень. Все остальное там, у другой.
О том, что что-то идет не так, Ольга стала подозревать примерно полгода назад. Началось, как у всех: какие-то вечерние собрания, отключенные мобильники, запах духов.
— Тебе сейчас думать нужно о ребенке. А муж погуляет и вернется, — рассудила подруга.
Третий ребенок. Долго-жданный мальчик. Данька, солнышко. Он достался Ольге тяжело. Всю беременность они с Андреем мучились кошмарами: а вдруг? Этих самых «а вдруг» было множество. Резус-конфликт, поздняя беременность, токсикозы, отеки… Заботы о старших девочках-близняшках взяла на себя бабушка. Когда Данька появился на свет, Андрей пришел под окна роддома с огромным букетом из воздушных шаров.
— Любимая! Ты исполнила мою мечту!
С каким рвением он стирал пеленки и кипятил бутылочки! А потом случилось это… Через пару месяцев стало ясно, что это не просто романчик на стороне.
— Андрей, у тебя есть кто-то? — напрямую спросила Ольга.
— Да, — твердо ответил он.
Ну, конечно, была истерика. По дому летали тарелки, были в гневе разорваны семейные фотографии. Пропало молоко. Что странно, Андрей воспринимал все как должное. Это и пугало. Он не оправдывался, не отпирался. И Ольга испугалась.
— Что делать, мама?
— А что делают в семье с тремя детьми? Держись до последнего, — твердо сказала та.

Точно такая же

— Оля, давай примем какое-то решение, — как-то попросил муж.
— Какое, интересно? Чтобы я стала многодетной матерью-одиночкой?
— Я буду помогать, — Андрей поморщился, как от судороги.
— Давай отложим разговор, я не готова.
«Нужно что-то делать, нужно делать», — билось в висках. Села на диету, сделала прическу, купила белье. А потом в новом пеньюаре ревела в ванной, размазывая по щекам дорогую тушь. Муж не хочет ее. Муж, ее честный Андрей, больше ей не принадлежит.
— Да что там за любовь такая, мама!
— Узнай! Ты должна сохранять брак.
Выяснить все про разлучницу не составило труда. В ее двор Ольга пришла уже через неделю. Пришла и села на скамейке в детском дворе. Как прийти?! Что сказать!? Желание вцепиться «той самой» в волосы как-то разом показалось унизительным. А вдруг там, действительно, любовь.
Но почему это произошло именно с ними, с Ольгой и Андреем? И как быть дальше? Отпустить? Удерживать чужого человека? Столько вопросов и ни одного ответа на горизонте.
Она оказалась очень похожей на Ольгу. Только на ту, далекую, не издерганную работой и бытом. Маленькая, худенькая, неприметно одетая. Увидев, как Андрей смотрит на эту женщину, Ольга одумалась. Не подойдет. Не выдаст себя. Не унизится.
— Оля, отпусти меня.
— Я не держу тебя, Андрей. Но разводиться не буду. Ведь это ты нас бросаешь.
— Неужели тебя устраивает такая жизнь?
— Нет, не устраивает. Но ведь ты не думаешь обо мне. А я тебя все еще люблю.
Андрей схватился руками за голову:
— Оля, пойми…
— Давай отложим разговор.

Видимость семейной жизни

Теперь Андрей открыто жил на две семьи. С Ольгой и детьми ходил в гости и на утренники, вечерами пропадал у другой. Ольга терпела. Потому что четко понимала, что не может без мужа. Даже без его тени.
— Какая это мука, — жаловалась она подруге, — мы живем как чужие люди.
— Но зато у детей есть отец, а ты мужняя жена. Отпустишь — потеряешь.
— Но я и так уже потеряла!
Никому не нужный ужин, никому не нужные фильмы, никому не интересные прочитанные книги. Андрей если дома, то обязательно в детской. Или на кухне с газетой.
— Оля, в который раз прошу, отпусти. Мучаешь и себя, и меня. Я ведь не могу взять и вырвать сердце.
— А я не могу взять и вырвать свое.
— Я всегда буду помогать вам.
— Я не хочу помощи, я хочу, чтобы у меня был ты, Андрей.
Умом Ольга понимала, что так не может длиться вечно. Она стала раздражительной, во всех мужчинах видела только неверных. Больнее всего ударяло то, что муж ей не изменил. Нет, он сначала влюбился, потом рассказал жене, а уже потом… И это было страшнее всего. Потому что, когда настоящее, с ним уже не поспоришь.
— Ты обиделась на папу? — как-то спросила дочь.
— С чего ты взяла?
— Дома стало как-то неуютно.
— Все будет хорошо, дочка, у нас всех просто трудности. Временные.
— А, знаю, кризис, — успокоенная, девочка ушла.

***

Кризис бывает разный. Как брак. Как свобода. И часто свобода одного становится несвободой другого. Мама советует держаться, подруга советует быть стервой… А Ольга хочет семью. Наверное, не так ужасно, если она будет без Андрея. Потому что хорошо всем не получается.
… Андрей снова услышал шаги по коридору. Ольга вернулась на кухню:
— Давай разведемся. Наверное, мне пора сделать этот шаг. Только знаешь, мне все равно больно.
— Прости меня, если можешь.
— Я постараюсь.

Популярное