Размышления о том, как мы относимся к России
Была на днях на выпускном у девятиклассников. Концертный зал по-школьному небольшой, народу — пять классов плюс родители и учителя, на улице — под тридцать градусов. Жара стояла невыносимая. Счастливчики, которые получили выпускные фотографии, обмахивались ими.
— Аттестаты выдадут — тоже обмахиваться будем, — протянула девушка сзади.
— Скорей бы, — вздохнула ее подруга.
Как водится, после речи директора включили гимн России. Пришлось всем встать. Три с половиной минуты казались присутствующим вечностью. Эта музыка была досадным препятствием между ними и стульями, на которых можно сидеть и обмахиваться (стоя не положено: перед директором неудобно). А что он, гимн, должен был сотворить со всеми? Проявить улыбки, расшевелить гордость за страну, «встрепенуть» любовь? Наверное, только в тот момент общее настроение не позволило.
Любите ли вы Россию? Только по-честному! Сильна ли эта любовь настолько, что вы готовы чувствовать и радоваться, несмотря на обиды от управленцев, невнимание властей, бытовое хамство окружающих? Вечные выбоины на дорогах, взяточничество, деление на столичных и провинциальных? В Америке, как говорит знакомый путешественник, жители и Вашингтона, и Чарлстона ощущают себя одинаково. Они равноценные американцы.
Легко любить совершенное, наша страна далека от этого. Насчет своей любви я не уверена, от этого страшно. Не знаю, как правильнее жить: словно бенгальский огонь, в одно мгновенье — ярко — сгореть своей любовью, или изо дня в день по-домашнему тепло и уютно потрескивать и сверкать, согревая Чувство. Дай бог, чтобы мне досталось второе, потому что, боюсь, не выдержу проверку первым.
Моя подруга Ольга, не в пример мне, знает, что любит нашу Россию. За размах, за настоящих людей, которые не перевелись еще, за Лермонтова. Она умеет грустно смеяться и писать стихи. О том, что происходит в государстве, между людьми, в душе одного человека, уместилось у нее в две строфы:
«Как вышло так, что счастливы Они,
С душой шакала, с языком змеи,
Глядят с подобострастным почитаньем
На тех, кто выше чином или званьем,
И не протянут помощи руки
(Скорей проситель сам протянет ноги,
Устроившись вот так же — на пороге
Бумажной нескончаемой реки)».
Она писала о том, как было полтора столетия назад. Но разве что-то поменялось? Правда, тогда люди трепетали, произнося имя РОССИЯ. Например, любимый Ольгин Лермонтов, «Кавказ воспевший и свободу».
Как подметил один хороший человек: «Не уверена, что они любили Россию «целиком». Они и поругивали ее не так уж редко. То, что в стихах, — это как раз вспышка, фрагмент. Все (я так думаю) любят берега кусок, подснежник на опушке, ступеньку у крыльца, скрипучую половицу, печь с горящим поленом. Нельзя любить всё и всех. Это «находит временами» и далеко не на каждого».
Самая большая страна в мире, самая великая и могучая, как русский язык и культура. Смотрела недавно в оперном «Сильфиду». Балет не наш, но поставлен Олегом Виноградовым, народным артистом СССР — нашим. Глаза щипало, дышать было трудно — гордость распирала. И позолоченная лепнина в театре, и солисты балета, летящие над сценой, и зрители с полуоткрытыми ртами — все как-то грело и даже жгло.
Цэги, сокурсница из Монголии, сказала как-то, что у них нет перевода «Божественной комедии» Данте. Краткое содержание есть, а вот стихотворного произведения с соблюденным размером и прочей литературной атрибутикой нет, поэтому она читала русский вариант. У них Данте нет, а у нас полторы сотни сонетов Шекспира переведены в нескольких вариантах. Чудо!
Любить Россию всю, целиком, неимоверно сложно. Все в мире стремится к минимуму затрат энергии — так, кажется, в физике. Именно об этом и говорил один хороший человек (к теме о любимом Олином Лермонтове). Поэтому и мы любим, но «кусочно».
Если обобщать: я люблю — за могучую культуру, Цэги — за трудовые перспективы и иной уровень жизни. Олигархи — за ресурсы. Чиновники — за обширный бюрократический аппарат (есть, где развернуться). Патриарх — за нашу религиозность. Именно это «что-то» позволит нам пройти проверку любовью-вспышкой, когда не будет времени на раздумья.
