Может ли быть семья ради ребенка?
Она обожала быть в центре внимания и искренне считала, что именно там ей самое место. Тоненькая, хрупкая девочка с неясными чертами личика, которые совершенно не запоминаются — такие вот девушки меланхолично идут по подиуму в модных показах, облитые ярким светом. Настя, увы, для мира высокой моды ростом не вышла, но внешностью своей в целом была весьма довольна. А еще она писала стихи — как говорили, весьма неплохие, слушала Высоцкого, носила огромные мужские рубашки с короткими юбками — что, как ей казалось, подчеркивало ее хрупкость и воздушность.
Первая
Однако парни вовсе не спешили обожествлять ангельское создание. То есть недостатка в них не было, но они как-то быстро «заканчивались». Настя, впрочем, всегда находила им оправдание, по которому выходило, что разрыв спровоцировала она сама: «Ах, он такой ревнивый, а я же нравлюсь всем», «Это он из-за Ильи, Илья так смотрит на меня, что я просто не могу не замечать его». Но очередного «Ильи» с его такой несомненной любовью хватало на несколько встреч, потом он переставал звонить и вообще «терялся».
С Игорем Настю познакомил его друг, с которым у нее тоже был скоротечный роман. Общие темы нашлись сразу же — он тоже любил Высоцкого и «Арию», а главное, готов был слушать ее. В ту же ночь она сделала его мужчиной. Игорь, молчаливый, замкнутый, полностью попал под очарование Насти. Над ним она могла царить.
Он безмерно обрадовался, когда она объявила, что ждет ребенка. Родители сыграли им свадьбу, где они были красивой парой: высокий черноволосый жених и белокурая, с пышными локонами невеста. В свадебное путешествие по ее идее отправились в пеший поход по берегам Чусовой — втроем, с Настиным давним другом Сергеем, которого она позиционировала как своего преданного, безнадежно влюбленного рыцаря…
Молодая семья поселилась в Настиной комнате в коммуналке. Студентка колледжа, Настя постоянно зубрила, стремясь получать одни пятерки, а Игорь, приходя с работы, научился варить борщи и резать салаты, убирать вечно разбросанную одежду и стирать собственные носки, передвигавшиеся по комнате почему-то всегда по одному. И все равно они жили замечательно. Осенью с упоением занялись заготовками и, устраивая смотр своим запасам, подшучивали над собой, по вечерам смотрели, лежа на диване, фильмы, ходили гулять. Игоря могло бы смутить, что в гости к ним приходят только родственники и приятели Насти, а его семью жена откровенно не жалует, но он слишком любил ее, чтобы замечать эти мелочи.
Беременность протекала легко, Настя была бесконечно мила и забавна, любила позировать на камеру, гладя животик, и постоянно напевала малышу разные песенки. У нее появилось еще одно существо, готовое ее слушать.
Все по-настоящему
Перед родами супруги перебрались к Настиным родителям. Решено было продать комнату и купить, взяв ссуду в банке, квартиру. Подаренная на свадьбу немалая сумма к тому времени успела закончиться, разойдясь на мелочи: игрушки, шмотки, цветы, авокадо и роллы.
Теща Игоря, Лариса Владимировна, всю жизнь начальствовала и привыкла командовать на работе и дома. Зятя она поначалу приняла благосклонно: высшее образование, инженер, из приличной семьи. Однако его зарплата оставляла желать лучшего, тем более Игорь по требованию жены ушел со второй работы: ее раздражало, что мужа часто нет дома — а когда дома, «упирается» в компьютер. Вообще, последнее время Настя стала часто раздражаться: ты на меня не смотришь, ты мне не купил икру, достало гудение твоего компа… Игорь отмалчивался, искренне жалея супругу, вынужденную таскать большущий живот.
В декабре родился Никитка. Насте очень нравилось возить красиво одетого сына в красивой коляске, красочно рассказывая знакомым подробности пережитых ею мук и свои материнские заботы. Игорю выпала более прозаическая часть воспитания ребенка: ночные бдения у кроватки, глажка гор пеленок и ставшие регулярными попреки жены и тещи: деньги, деньги, деньги. Постоянных, и немалых, финансовых вливаний требовал и ремонт купленной «двушки», затеянный Настей с размахом. Жить в разгромленной под перепланировку квартире было, конечно, невозможно, молодая семья продолжала обретаться у тещи, а квартирный переезд ввиду нехватки средств откладывался на все более неопределенный срок. Выравнивая стены под обои или застилая пол под руководством Настиного отчима, Игорь думал о том, как будет им здесь хорошо и уютно, как он будет гулять с подросшим сыном в соседнем сквере, а может быть, они даже заведут большую собаку.
Первая крупная ссора произошла у них, когда Игорь, с разрешения жены, отправился со старыми друзьями, с которыми почти не общался в эти годы, в Екатеринбург на концерт своей любимой «Алисы». Вернулся поздно и навеселе. Жену он обнаружил рыдающей на материнском плече. Под их обличающими взглядами Игоря прорвало.
— Слушай, а ты не помнишь, как к нам пришли мои мама и сестра проведать Никитку, а ты даже не появилась, якобы была у подружки, а на самом деле у этого своего одноклассника типа, как там его зовут, Костя?
И покатилось. Однажды утром Игорь под гробовое молчание домочадцев собрал вещи в сумку и вернулся к матери. Первое время ждал, что Настя позвонит, скажет, что он ей нужен и предложит снова жить одним, а ремонт они уж как-нибудь сделают потихоньку, они ведь так хорошо жили раньше. Почему-то во всем произошедшем ему представлялась рука тещи, от которой, как он знал, первый муж-милиционер, отец Насти, натурально сбежал, а второй полностью находился под ее каблуком.
Папа дядя
Однако Настя не звонила. И он ей — тоже. Зато позвонила Лариса Владимировна. Выяснилось, что Игорь бросил семью без средств к существованию, и было бы порядочно с его стороны отказаться в пользу супруги и ребенка от квартиры, за которую он платил ссуду.
Мама Игоря тяжело переживала крушение его брака, отчаянно скучая по своему единственному внуку. Беспокоило Елену Петровну и то, что ее мальчик совсем ушел в себя, «висит» в компьютере, а после выходных, возвращаясь с дачи, она обнаруживает в его комнате пакеты с пивными бутылками.
— Как ребенок будет расти без отца, ты подумай, — уговаривала она сына.
— Мама, это она так решила. А я ее уговаривать не буду. Вон, она развода просит. Нашла, наверное, кого-то получше меня. Скатертью дорога. На алименты подала!
… Прошел год, за который для Игоря ничего не изменилось — он только глубже увяз в Интернете и пиве «мужской компанией». В один из дней Волеговым привезли ребенка — впервые со времени разрыва. Умненький и любознательный мальчик, к вящему восторгу бабушки, ходил по большой квартире, показывал пальчиком на разные предметы.
— Это сто?
Потом увидел большой глобус на книжной полке, всегда стоявший тут, и сказал как-то неуверенно, словно вспоминая:
— Это глобус. Да?
— Да, мое золотце, неужели ты не забыл, — умилилась Елена Петровна и подхватила внука на руки. — Ты чей сын?
— Я мамин сын, — гордо ответил ребенок, пытаясь вырваться.
В его рассказах фигурировали сперва какой-то дядя Костя, потом дядя Андрей, катавший его на машине, потом появился дядя Саша…
— Ты сам разрушил семью, — в отчаянии говорила Елена Петровна сыну. — Мальчику нужен отец, каждую минуту, а ты не с ним.
— Она так захотела, пусть живет, с кем хочет, — Игорь упорно смотрел в стену. — Или мать ее так захотела, мне на это наплевать.
— А может, тебе снова жениться на ней? Купи охапку цветов или воздушных шариков, пригласи в ресторан, снова сделай предложение… Ведь сын же у вас!
— А она думала о сыне? Мама, перестань, разбитое уже не склеишь. Не могу я ее снова любить. Не-мо-гу. И не-хо-чу.
***
В этот день Игорь долго ворочался на своем диване, вспоминая своего малыша с косичкой из тонких мягких волос, так похожего на него самого в детстве. А в ушах звучало Настино так не свойственное ей робкое: «Я в квартиру нашу переехала, ты приходи, а? Помнишь, ты в детской линолеум постелил, с правилами дорожного движения, Никите он так нравится, часами машинки по нему катает. Знаешь, а я подумала, может, мы сходим куда-нибудь втроем…»
Ах, если б это все она сказала раньше!
