Интервью с директором СУМЗа Багиром Абдулазизовым

Багир Абдулазизов

«Нам всем нужно поднимать престиж рабочих профессий»

— Багир Валерьевич, Вы работаете на СУМЗе достаточно давно… Как Вы оцениваете именно этот период на СУМЗе, в который Вам довелось стать его директором?

— Получилось так, что мы все вместе, в одной команде с предыдущим директором Александром Геннадьевичем Банниковым, строили новый завод. И именно на данном этапе мне посчастливилось его возглавить и продолжать то, что начато. Доводить все до совершенства. И двигаться дальше…

— Известно, главным мероприятием реконструкции завода стал новый сернокислотный цех. Сейчас он построен, запущен, работает. Что будет дальше? Какие планы по дальнейшей реконструкции?

— Да, сернокислотный цех — это, можно сказать, «жемчужина» реконструкции. Это самое основное. В дальнейшем мы планируем завершить начатую работу по очистке воды. Собрать ливневую канализацию с территории завода в один источник, производить очистку и использовать эту воду на производстве. Чтобы как можно меньше вести внешний забор. По медеплавильному производству планов достаточно. Как по усовершенствованию технологических параметров оборудования, так и по системе аспирации конвертерного и плавильного отделений — нужно привести в порядок само здание и улучшить условия труда работников медеплавильного цеха. А дальше будем двигаться по пути автоматизации производства.

— Значит ли это, что дальнейшее повышение рентабельности будет достигаться не за счет роста объемов производства, а за счет внедрения автоматики?

— Здесь одно с другим взаимосвязано. Мы просчитываем и увеличение объемов производства, и уменьшение издержек. Просто автоматизация — это одно из основных мероприятий, необходимость которого продиктована в том числе и кадровым голодом, с которым сталкивается весь промышленный комплекс. Когда начнется восстановление этого провала, еще неизвестно. Поэтому производство необходимо автоматизировать настолько, насколько это возможно.

— Работодатели в последнее время постоянно говорят о кадровом голоде. А молодежь — о том, что работы мало…

— Это наследие 90-х годов, когда все стремились заниматься коммерцией. Не думая об образовании, о дальнейшей судьбе. Особенно — молодежь. На рынке труда появилось много экономистов, юристов, бухгалтеров. А престиж профессий металлургов, механиков, технологов упал. Сейчас они очень нужны на предприятиях. И нам всем надо активно заниматься вопросом поднятия престижа таких профессий.

— Вы, как директор градообразующего предприятия, что планируете делать в этом направлении?

— Как можно больше рассказывать о нашем предприятии. Проводить дни открытых дверей. Привозить школьников на экскурсии. Представителям цехов самим бывать в школах — рассказывать о производстве. Большие надежды мы в перспективе возлагаем на СМИ — чтобы в них публиковалась нормальная, объективная информация о заводе. Мы должны давать людям понять, какие именно перспективы откроются перед ними. На уровне компании работают целевые программы обучения ребят в вузах. Есть программы поддержки молодых специалистов.

И наши мероприятия, которые проводятся в День Победы, в День металлурга, поддерживают традиции, объединяющие всех нас.

— Каков средний возраст сотрудников на предприятии?

— 42 года.

— Это хорошо или плохо?

— Это очень хорошо. По крайней мере, для СУМЗа это очень большое достижение. Это показывает, что кадровую работу мы не упустили — у нас есть и достаточное количество молодежи, и опытных работников, которые передают свой опыт, поддерживают культуру производства, сложившуюся на заводе… У нас молодой техотдел, молодой главный инженер. Сформирована практически новая управленческая команда.

— В Ревде часто говорят о достаточно жесткой административно-командной системе, сформированной на СУМЗе, из-за которой, якобы, люди не хотят здесь работать. Шаг влево, шаг вправо — побег, слова лишнего не скажи… Как Вы считаете, такие разговоры имеют под собой реальную почву?

— Я скажу так. Дисциплина на нашем заводе — один из приоритетов. Да, человек должен вовремя прийти на работу, отработать свое рабочее время в полную силу и вовремя поехать домой. Соответственно, мы проводим мероприятия, чтобы выяснить — а не ставит ли кто-либо для себя какие-то иные задачи, кроме выполнения производственной программы. Но все это делается в пределах законодательства, никто здесь никаких палок не перегибает. Да, мы требуем порядка. Но я думаю, что это вполне адекватное требование. У нас достаточно опасное производство, которое само по себе требует высокой организации труда и дисциплины.
Доставка работников организована хорошо. Конечно, бывают форс-мажоры — автобус, например, опаздывает — но мы эти вещи отслеживаем. И работаем с автотранспортным предприятием, чтобы таких случаев не было. Оборудовали стоянки для автомашин, так как многие приезжают на работу на личном транспорте.

«Здравый смысл говорит, что в выборах надо участвовать»

— Как Вы прокомментируете периодически звучащие фразы о том, что все принципиальные решения городского уровня принимаются в заводоуправлении СУМЗа?

— Абсолютно неверно! Хочу развеять этот миф. У городской администрации есть и хорошие дела, есть и ошибки. Но это везде так. Конечно, я как директор предприятия, наблюдаю за деятельностью местной власти, и понимаю, в какое время нынешним руководителям города пришлось работать — во время кризиса. И самое главное — мы этот кризис прошли… А что касается решений — нет, они принимаются явно не в заводоуправлении. У нас здесь, на производстве, своих дел хватает. Более того, я даже не в курсе, какие сейчас в администрации проводятся совещания, какие вопросы обсуждаются.

Вот, единственное, попросили нас выделить технику для тушения пожара на Гусевке. Конечно, когда ко мне руководители города обращаются, я стараюсь помогать. Думаю, руководители остальных предприятий делают то же самое.

— Тем не менее, не за горами выборы. СУМЗ будет снова участвовать в политической жизни города, выдвигать своих кандидатов?

— А Вы как думаете?

— Думаю, что да.

— Ну, поживем-увидим… Понимаете, здравый смысл говорит о том, что, конечно, надо участвовать.

Я считаю, это хорошо, когда представители предприятия участвуют в жизни города, в котором живут. Мы и с руководством НСММЗ, кстати, недавно на эту тему общались. Бюджеты у всех муниципальных образований очень маленькие, поэтому нужно как-то объединять усилия.

— Недавно депутат Думы, бывший работник СУМЗа Борис Захаров в рамках конференции на нашем сайте очень конкретно ответил на конкретный вопрос — дескать, да, депутаты-сумзовцы получали на заводе доплату за свое депутатство. Это действительно так?

— На СУМЗе работники получают только заработную плату — за ту работу, которую они делают.

— То есть Борис Петрович соврал?

— Ну, по всей видимости, у него был какой-то свой взгляд на премиальные вознаграждения… А разве это какую-то роль играет? Любой депутат может где-то работать, получать зарплату. Доплачиваются ему там «депутатские» или не доплачиваются — какая разница?

— Ну, как люди рассуждают: раз депутату предприятие доплачивает, значит, депутат отстаивает исключительно его интересы.

— Что ж, вот депутат Захаров и продемонстрировал, насколько он за оплату отстаивает чьи-то интересы.

«Эти митинги дают обратный эффект»

— Вы, наверняка, ощущаете то неоднозначное отношение к СУМЗу, которое сложилось в нашем городе. В основном, это, конечно, касается экологии. В то же время Вы сами недавно говорили, что такое отношение основано на стереотипах, бытующих среди населения. Что Вы, как новый директор завода, планируете сделать, чтобы имеющиеся, по Вашему мнению, стереотипы сломать? И возможно ли это вообще?

— Сломать — это, конечно, жесткое слово… Мы выбрали другой путь — мы открыты. СУМЗ — абсолютно нормальный и достаточно успешный завод. И мы просто рассказываем о том, что делаем. Тем более, нам есть что сказать.

Ну, давайте сравним сегодняшнюю ситуацию с той, что была два-три года назад. Наши трубы, их же всем видно. Или они на всю катушку «шпарили», или сейчас — ничего над ними нет. А готовая продукция отгружается, причем на 40% больше, чем было. Поэтому улучшение экологической обстановки — это неоспоримый факт.

Вот первоуральцы говорят — мы задыхаемся. Но мы разобрали все десять обращений, поступивших из Первоуральска за последнее время, — во всех случаях ветер был в другую сторону. Более того, два обращения поступили тогда, когда СУМЗ вообще не работал из-за внештатной ситуации. В то же время, давайте посмотрим на панораму Первоуральска — глядя с наших шлакоотвалов, я насчитал там 22 трубы. Они же все равно что-то выдают! Поэтому то соглашение по улучшению экологической обстановки в Первоуральско-Ревдинском промышленном узле, которое у нас действует, нужно расширять — подключать новые предприятия, чтобы они занимались своими технологиями и отвечали за свое воздействие на окружающую среду. За счет одного СУМЗа уже не получится отсидеться.

— Но если побывать на митингах, которые в Ревде проводятся, почитать комментарии в Интернете, то можно убедиться, что есть достаточное количество людей, которые попросту не верят.

— Не верят во что?

— В правдивость информации, которую озвучивает СУМЗ. Мол, нам все равно пыль в глаза пустят…

— Я думаю, это все равно какой-то надуманный момент. Люди есть люди… Я общаюсь со многими горожанами и сегодня уже могу сказать уверенно, что все эти митинги и выступления дают обратный эффект. Ну, видно же, что есть реальные позитивные результаты нашей работы! На СУМЗе работает 3500 человек, которые прекрасно знают и понимают, что здесь происходит. У них есть семьи, друзья, знакомые, которые это тоже понимают. И люди в состоянии отличить оголтелую критику от конструктивной.

— Допустим, улучшение ситуации с выбросами большинство людей почувствовали. Но СУМЗ получает много нареканий от экологической общественности по работе со скопившимися отходами.

— Здесь нам необходимо совместно с другими предприятиями выходить на правительство Свердловской области, а потом, возможно, и на федеральный уровень, чтобы формировались совместные программы переработки отходов.  Взять наш фосфогипс — подавляющее его большинство накоплено еще в советское время, когда приоритеты отдавались производственным задачам, а не экологическим. Если мы сегодня хотим перерабатывать фосфогипс, то мы должны извлекать из него гипс, из которого можно уже делать стройматериалы. Но рыночные отношения никто не отменял, и  основное производство у нас — это медь, мы и так получили серьезные инвестиции на реконструкцию основного производства, да и сейчас идет дальнейшая модернизация. Поэтому непрофильные для нас производства нам не потянуть,  как мы со своими затратами на извлечение будем конкурировать с производителями природного гипса? Поэтому мы и ведем речь о возможности создания федеральной и областной программ, чтобы с помощью государства привлечь профильных инвесторов, поставить здесь производство по извлечению все того же гипса с конкурентной себестоимостью.

— Но фосфогипс пока что лежит там, где лежал десятки лет. А вот строительные пески СУМЗ вывозит в бывший карьер РКЗ, хотя они сертифицированы как «железистая добавка при производстве стройматериалов». Почему же они не используются по назначению?

— Используются. Мы достаточно плотно над этим работаем. По крайней мере, у нас заключен контракт на поставку песков с сухоложским заводом. И с «Искитимцементом» в стадии проработки.

— Но этого же явно мало. Почему их плохо берут?

— Здесь я не могу не сказать о плюсах, которые были раньше — в централизованной экономике. Тогда все было известно — кто что и сколько производит, кому что и сколько отправляет. А сейчас с каждым партнером нужно прорабатывать вопрос отдельно. Нужно решать проблемы с транспортировкой таких объемов песка — а железнодорожные тарифы нынче такие, что с ними в трубу вылетишь. В общем, очень много времени и сил уходит на то, чтобы выйти на какие-то договоренности.

— Почему же все-таки СУМЗ предпочел вывозить пески на Кирзавод? Ведь изначально было ясно, что это вызовет бурную реакцию общественности. Неужели не было других вариантов?

— Да нет, варианты всегда есть. Но, во-первых, этот карьер в свое время работал — там так же ездила техника, когда из него забирали глину. А потом, когда работы там прекратились, он начал превращаться в свалку. Мы прежде, чем начать там работать, вывезли мусор. Вывезли, между прочим, свыше 100 тысяч тонн. При этом, бытовой мусор имеет в своем составе 1-2 класс опасности — то есть самый высокий. А если говорить об общественном мнении, то разбудить можно любого зверя, если постоянно будировать эту тему… Я даже не знаю, что еще можно сказать, чего ранее не было сказано. У нас есть проект, который прошел все согласования во всех органах. Мы сделали все, что требовало от нас законодательство. А общественное мнение создается кучкой людей, я считаю, в большей степени в политических целях.

— Почему Вы так считаете?

— Посудите сами. Я периодически объезжаю территории, о проблемах которых говорят данные общественные организации. Мусором завалено все! Вот он, повод для каждодневной кропотливой общественной работы: собрать людей, убедить их, чтобы не гадили, выйти на руководителей предприятий, попросить технику, организовать субботники. Но этого же не происходит. Вместо этого некоторые люди активно «долбят» в Интернете тему карьера. А мы уже скоро закроем этот объект, сделаем там плодородный слой, посадим деревья — и будет нормальная территория.

— Но, тем не менее, СУМЗ сам дал этим людям повод «долбить» тему карьера. Если сравнивать те цели, которые ставил перед собой завод в этом проекте, и то негативное общественное мнение, которое было создано, то стоила ли овчинка выделки?

— А что в этой ситуации вызывает главный негатив? Это тяжелые машины, которые там ездят, пылят и разбивают дороги. За эти неудобства мы, конечно, приносим извинения жителям. Мы уже недавно разговаривали о том, чтобы привести в порядок дороги на этих участках. И транспорт не будет там ходить вечно. Я думаю, что до конца года мы завоз песков закончим и начнем благоустройство…

Да я, честно говоря, и не вижу уже особого негатива вокруг этой ситуации. Да, есть Клюкин и Гавриленко. Но говорить о том, что все население Кирзавода выступает против нашего проекта рекультивации карьера, я считаю, неправильно.

Пробы воды из скважин берутся постоянно — они одинаковы, никакого ухудшения не происходит. Мы все всем рассказали и показали.

— И тем не менее, многие по-прежнему уверены, что «СУМЗ всех купил».

— Только в первом квартале этого года у нас прошло 15 проверок, а в прошлом году — 49. Вы можете себе представить, как их все «купить»? Я — нет. Так что все разговоры о вреде этого проекта для здоровья граждан — надуманны. В конце концов, что из себя представляют эти пески? Это просто земля, из которой мы извлекли медь!

«Главное, чтобы все было правильно по жизни»

— Багир Валерьевич, расскажите коротко о себе.

— Родился я в городе Артемовском. Учился там же. Закончил 8 классов средней школы, поступил в техникум точного приборостроения. Когда закончил, ушел в армию. После армии жил порядка шести лет в Москве, где поступил в политологический университет, но бросил учебу — надо было семью кормить. Работал — занимался, в основном, коммерческой деятельностью до 1998 года. Потом уже судьба свела с Ревдой, со Среднеуральским медеплавильным заводом. Сначала я работал в торговом доме СУМЗа, менеджером, потом коммерческим директором, потом, в 2000 году, помощником коммерческого директора завода. В 2001 году — начальником снабжения. В 2002-м — коммерческим директором. Параллельно учился в УПИ… В прошлом году закончил еще юридическую академию. И вот, в конечном итоге назначен директором завода. Так что, можно сказать, что как руководитель я состоялся именно здесь — на СУМЗе.

— Когда Вы пришли на СУМЗ, Вы думали, что можете стать директором?

— Честно говоря, не думал, что так все будет. Стремления определенные, конечно, были — однозначно. А то, что получилось… Я думаю, дальше жизнь покажет, насколько я соответствую данной должности. Люди скажут, дела — тоже.

— Где Вы в последний раз отдыхали? И где вообще любите отдыхать?

— В последний раз был в Астрахани, два дня на рыбалке. Получилось так — между майскими праздниками. А в предпоследний раз был на Севере, в тайге, на притоке Оби — тоже рыбачили.

— То есть Вы заядлый рыбак?

— И рыбак, и охотник (здесь Багир Валерьевич оживился, достал ipad и начал показывать фотографии своего улова — Авт.). Вот, смотри, какие экземпляры! Щука на метр двадцать, на 13 с половиной килограмм — рекорд сезона! Еле вытащили. Видишь, у нее нож в башке торчит — по-другому не успокоить просто. (Интервью продолжилось после просмотра пары десятков фотографий — Авт.)

Багир Абдулазизов и рыба

— Какую последнюю книгу Вы прочитали?

— Честно скажу, в последнее время несколько начинал, но так и не закончил. В основном, Акунина читал. Хотел почитать Хемингуэя, но не получается. Столько документов на работе приходится перелопачивать, потом еще прессу. Ни на что больше времени не остается. Наверное, надо аудиокниги в ipad закачивать. Кстати, в прошлом году прослушал «Портрет Дориана Грэя» Оскара Уайльда.

— Какую музыку любите слушать?

— Музыка 80-х мне больше импонирует. В свое время ди-джеем был, у меня было две дискотеки в Артемовском. Сейчас очень нравится «Машина времени», ДДТ. Нравится Григорий Лепс… Что еще… Да все, что поет хорошо. Я и сам люблю петь.

— Что сегодня с утра напевали?

— «Рюмку водки на столе» (смеется)… Нет, вру. Это вчера. А сегодня Киркорова — «Ласковая моя».

— Какое у Вас любимое блюдо? И напиток?

— Ух ты (задумался)… А я, что-то, все люблю. Если напиток, то клюквенный морс люблю, компот. А если из крепких… да, водка, наверное.

— У Вас есть мечта?

— …Деревьев я много посадил. Дом построил. Дочек воспитал. Сына родил. Что еще? Вроде не зря пока живу. Самое главное, чтобы все было правильно по жизни. В то, что я говорю, я искренне верю. Если бы не верил, то лучше бы отмолчался… А мечта? Если честно… Дом построить! Еще один.

Беседовал Евгений Зиновьев

Популярное