38-летняя худенькая женщина в теплой, несмотря на жару, кофте прячется за вывешенными в ряд спортивными костюмами. Заметны только ее ноги в пыльных белых шлепках. У нее темное лицо и глаза напуганного ребенка. Прижимая руки к щекам, она сидит на железной трубе и молчит. Здесь, в России, за нее все решает муж, она при нем — приехала готовить и стирать. «Прописка есть, я знаю, что у меня прописка есть», — едва слышно твердит она. И вздыхает: что теперь будет?
Женщину зовут Мархабо. Ее имя на родном ей языке значит «добро пожаловать». Но Россия ее совсем не жалует. Временная регистрация у Мархабо заканчивается, но пока она может находиться в стране. А вот торговать на рынке запрещено и грозит штрафом — во-первых, трудовые мигранты без вида на жительство или разрешения на временное проживания не имеют права работать продавцами, во-вторых, для торговли нужно регистрироваться в качестве ИП, а в третьих, этот «рынок» по Клубной — просто самовольно открытая торговая точка.
Когда сюда внезапно прибывают сразу шесть сотрудников полиции — с понедельника в Ревде проходит операция «Нелегальный мигрант»* — местные продавцы, все — выходцы из Узбекистана — теряются. Документов с собой нет ни у кого. Обещают привезти: двое уезжают, трое остаются. Ждут.
— Если без документов, скорее всего, просто не успели продлить регистрацию. Чаще всего они говорят: «Ой, забыл документы», — думают, это их спасет, — объясняет Ольга Сабурова, инспектор миграционного контроля отдела УФМС.
Жарко. Неподалеку переминается с ноги на ногу низенький смуглый мужчина в тюбетейке. К нему тоже идут проверять паспорт, но Ольга Сабурова машет рукой: старый знакомый, водителем работает, уже «в двух шагах от гражданства». Паспорт все-таки проверяют. Махамаджон, или Миша Сулейманов, как он отрекомендовался, на рынок пришел покупать ботинки.
— А тут вы приезжаете, документы проверяете, — смеется он. — Семь лет тут живу, первый раз проверяют!
Еще двое прохожих тоже достают паспорта. Анвар и Тошик приехали из Узбекистана. У Анвара в гостях мама, а в Узбекистане есть сын.
— Вы по телевизору покажете? — спрашивает он, увидев камеру. Узнав, что работаем в газете, расплывается в улыбке: — Давайте меня в главный журнал!
Ольга Сабурова так объясняет дружелюбное поведение людей (даже тех, на кого прямо сейчас составляют протоколы об административном правонарушении за нелегальную торговлю): агрессивность от национальности не зависит. Все мы люди, а из Узбекистана и Таджикистана (основные страны-«поставщики» иностранной рабочей силы на ревдинский рынок труда) едут не от хорошей жизни: «Вы бы видели, где они живут и что едят».
Тем временем двое продавцов, меряя шагами пыльную землю, не выпускают из рук мобильные телефоны: «предупреждают своих, что рейд проводим», — говорят люди в форме. На самом деле они звонят Малике — жене одного из них — она что-то долго не везет паспорта.
Малика в компании с Эркином, мужем Мархабо, появляются, когда этих двух уже увозят — в ФМС, проверять по всем возможным базам и, если понадобится, «откатывать» пальчики. Завидев мужа, Мархабо взволнованно спешит к нему навстречу — но он привез только документы мужчин. Пока Эркин ездит за другими документами, сотрудники полиции беседуют с 25-летней Маликой. Она — восточная красавица: распахнутые глаза, чуткая улыбка и неопрятная сумочка для денег на поясе.
Пока старший участковый Геннадий Шангареев составляет протокол, Малика потерянно улыбается.
— Товар — без документов, отсутствуют сертификаты на торговую деятельность, составлен протокол по статье «Незаконное предпринимательство», в связи с чем мы изымаем продукцию и по решению суда она может быть конфискована, — рапортует капитан Шангареев.
2679 человек, живущих в Ревде, сегодня имеют статус трудовых мигрантов. В основном, это мужчины средних лет, работающие грузчиками и строителями.
Малике — и всем остальным — грозят большие штрафы. Полицейские пересчитывают и складывают в коробку несколько десятков спортивных штанов (среди них бренды «Найк» и «Адидас» — конечно, подделка). Вещи — из Кыргызстана и с Таганского ряда в Екатеринбурге, признается Малика.
Наконец, приезжает Эркин — крупный красивый мужчина. Привозит паспорт жены и ждет, облокотившись на низенькую металлическую ограду.
— Я никем тут не работаю, просто хожу, у меня дела были здесь. Сейчас на рынке никто не работает, нельзя сейчас, — говорит он. А глаза смеются. Говорит, что уже обрусел и даже в мечеть не ходит. И проверок не боится: «Что я, украл что-то или зарезал кого? Чего бояться, у меня все в порядке. Это проверка, так и должен быть. Если проверки не будет, что будет здесь?
На Поле Чудес, куда полиция приезжает после рынка, за нелегалов принимают двух сильно загоревших русских: «Что я, больной что ли, паспорт таскать на работу?» — говорит один из них и показывает, где поискать мигрантов.
Там — человек шесть. Строят частный дом. Пока участковые проверяют паспорта, мы идем в глубину участка, где стоит крошечный домик-бытовка. Внутри — сколоченный из досок настил, шесть подушек в синих и желтых наволочках, в углу на столике — кружки, яйца в решетке, чайник.
— Здравствуйте, — спешит за нами невысокий сутулый мужчина с печальными глазами карлика Якоба из мультика по известной сказке Гауфа. Его зовут Хайдар, ему 40 лет, он из Таджикистана, как и все остальные. У Хайдара и его приятеля Султана находят нарушения в оформлении патента на работу. Патент внешне почти не отличается от разрешения на работу, только разрешение оформляет работодатель-юрлицо, когда устраивает приезжего к себе. А патент люди получают сами и каждый месяц платят за него налог, тысячу рублей.
У Хайдара и Султана патенты просрочены. Их сажают в машину, чтобы везти в отдел. У машины стоит старший бригады, Субхиддин. Просит: ну пожалуйста, отпустите, мы все сделаем завтра. Его можно понять — пока стоит погода, надо работать. А теперь бригада лишилась двух пар рук.
Полицию тоже можно понять — люди в форме обязаны следить за соблюдением закона. И Хайдар и Султан, сидя на заднем сидении «уазика», едут в отдел УФМС.
— Несправедливо, — резюмирует Субхиддин.
С 12 по 28 августа в Ревде проводится операция «Нелегальный мигрант» (третий этап в этом году), в которой принимают участие сотрудники полиции и инспекторы Федеральной миграционной службы. За четыре дня проверены 16 «резиновых» адресов — где прописано больше, чем положено, граждан: большинство домов — в старой части Ревды (Фрунзе, Щорса, Орджоникидзе и пр.). Участковые доставили в отдел полиции 119 граждан, пятеро уличены в нарушении миграционного законодательства, на них составлены административные протоколы (наказание — выдворение из страны). Один гражданин привлечен к ответственности по статье КоАП «Нарушение правил пребывания в Российской Федерации иностранных граждан и лиц без гражданства».
В полиции подчеркивают, что ревдинская операция никак не связана с масштабными рейдами против нелегальных мигрантов, которые начались в Москве в конце июля и проходят во всех крупных городах страны. Операция у нас — плановая, проходит раз в квартал и позволяет обнаружить не только нарушителей миграционного законодательства, но даже опасных преступников. Так, недавно в Ревде был пойман человек, находящийся в международном розыске.
«Гражданство зачем?»
Махамаджон, 52 года, из Киргизии:
— Я здесь семь лет уже живу, скоро семья привезу, дом покупаю, на «гармошка» работаю в ПАТО. За семь лет первый раз на проверку попал, у меня все легально. В мечеть хожу. Ревда похож на город, где я живу. Четыре человека в семье у меня. Скоро вторая дочь замуж, потом сын женится.
Анвар, 32 года, из Узбекистана:
— Идем мимо, у нас все есть, все документы, работу ищем пока. Вообще-то 12 лет уже в Ревде. Гражданство зачем? Пойдем — придем, пойдем — придем. Там жарко, а тут прохладно. Русский в школе у себя учили, 11 классов вообще-то закончили. Нравится в Ревде, везде нравится. В мечеть хожу, ну, не пять раз в день. Ни разу не увозили меня, документы в порядке, зачем?
Мархабо, 38 лет, из Узбекистана:
— Я из Бухары, в мае приехала к мужу. У меня там, в Узбекистане, сын Азизбек, ему 17 лет, со свекровью живет. Русский знаю хорошо, у меня в школе «пять» было. И грамотно, красиво пишу по-русски. В августе хотели домой ехать. Документы на работу не берем с собой — потерять можно, а как уезжать домой без документов?
Малика, 25 лет, из Узбекистана:
— Конечно, очень хочу домой. У меня там сын, ему четыре года, с бабушкой он живет. Так скучаю… И он скучает. Приезжаем домой на два-три месяца, отдыхаем там. Везу ему подарки, гуляем вместе. Я тут 10-й год уже, раньше с мамой приезжала. Теперь с мужем. Хотела в декабре получить вид на жительство. Хотела бы побольше здесь жить, поменьше там.
Субхиддин, гражданин России:
— Мы законопослушные люди, я с 2009 года гражданин России. У меня высшее образование, я — физик. Есть работа постоянная, сейчас просто ушел без содержания, подрабатываю, ребята мне помогают. Мы патенты новые хотели оформлять вот-вот, Хайдар и Султан 11-го августа только пересекли границу, три дня прошло, а уже нарушение. Обидно.