В сентябре 2012 года при благоустройстве санитарно-защитной зоны НСММЗ в районе улицы Демьяна Бедного нашлась надгробная плита с фамилией на немецком языке. Находка вызвала интерес у сотрудников «Демидов-Центра» и ее перенесли на территорию музея.
Позднее выяснилось, что этот человек был нижним чином 259-го пехотного полка, который попал в плен во время Первой мировой войны и находился на поселении при Ревдинском заводе. Скончался германский солдат от воспаления легких 23 апреля 1918 года. Похоронен 8 мая 1918 года.
Работники «Демидов-Центра» предположили, что, возможно, удастся найти родственников Генриха Дрибольда. И таковые действительно нашлись — благодаря публикации revda-info.ru о надгробной плите и нашему народному корреспонденту Владимиру Головину из Дегтярска.
Генерала Бундесвера заинтересовала надгробная плита
Владимир Головин раз в год-два обязательно бывает в Германии. Там живет его сын. В одной из поездок наш народный корреспондент познакомился с человеком, который курирует работу по поиску пропавших без вести немецких солдат и военнопленных Второй мировой войны и их захоронений. Зовут его Хорст Хенниг, он генерал Бундесвера в отставке.
— Я спросил у Хорста Хеннига, есть ли интерес к найденной в Ревде надгробной плите? — рассказывает Владимир Головин. — Он ответил, что это ему интересно. Видимо, генерала стимулировало, что приближалось 100-летие начала Первой мировой войны. Мне выслали по Интернету фотографию надгробной плиты, я передал ее Хеннигу.
Еще до отъезда Головина домой, генерал сообщил ему, что в Германии нашлись родственники Генриха Дрибольда — пропавшего без вести немецкого солдата.
— Они просили узнать о нем как можно больше. Расспрашивали, где находится такой город Ревда и как туда добраться, — вспоминает дегтярец. — Дома я начал собирать разные сведения о военнопленных, в том числе, и о Генрихе Дрибольде — для его родственников. Наверняка они решатся когда-нибудь приехать в Ревду.
В Ревду привозили особенно много венгров
В 1916-18 годах севернее места, где была найдена надгробная плита Генриха Дрибольда, стоял лагерь германских военнопленных. Первую партию таких пленных привезли в Ревду в 1916 году. Всего за годы Первой мировой здесь содержались около двух тысяч человек — австрийцев, словаков и особенно много венгров. Они жили в казармах полуразвалившегося небольшого Шараминского завода около реки Ревды, на этой территории позднее построили деревообделочный цех РММЗ.
Царское правительство нуждалось в боеприпасах. И где-то в военных ведомствах было предписано построить на Урале, а именно в Ревде, завод по их производству. Вот и была сюда направлена дешевая рабочая сила — военнопленные. Пока суд да дело, их стали использовать на строительстве производственных площадей Ревдинского завода, железной дороги и на лесозаготовках.
Конечно, две тысячи военнопленных содержать в одном месте было очень сложно, поэтому их распределили на работы в разные места. Часть оставили на Ревдинском заводе, около пятисот человек перевезли в Мариинск, примерно столько же — на Гусевку и на Петровские дачи. Использовали труд военнопленных на подсобных и черновых работах. А завод по производству боеприпасов так и не начали строить, потом Гражданская война не дала это сделать.
В нашем городе похоронили 417 военнопленных
До Октябрьской революции 1917 года и особенно после нее военнопленные находились на свободном положении, комендант лагеря Степан Минин ходил без оружия, «вынужденных гостей» никто не охранял, они свободно общались с ревдинцами. Куда отсюда бежать-то?! Кормить их кормили, но как заставить пленников работать в смутное время? Вскоре разгорелась Гражданская война, которая раскидала их по красногвардейским или белогвардейским отрядам. Большинство пополнили списки пропавших без вести.
Часть военнопленных женилась на ревдинских девушках и в 1923 году, после окончания Гражданской войны, уехала за границу. Часть осталась здесь, но в 1937-1938 годах была репрессирована. Дети и внуки многих этих людей до сих пор живут в Ревде. А 417 австровенгров, согласно церковных записей храма Архистратига Михаила, за годы плена скончались (многие от тифа и пневмонии) и были похоронены. Кладбище стояло в том месте, где сейчас находится коллективный сад «Автомобилист» — близ улицы Чернышевского.
Список похороненных здесь военнопленных подтверждается церковной метрической книгой с указанием даты и причины смерти и некоторых персональных данных. Священник учитывал: кого хоронить по православному обряду, а кого — по католическому. Оказывается, были и такие военнопленные, которые принимали православную веру.
Как нашли учетные карточки военнопленных
Наиболее полный список похороненных в Ревде военнопленных есть у ревдинского краеведа Сергея Новикова. Интересна и история появления этого списка, о ней рассказал наш народный корреспондент Владимир Головин.
Где-то в начале 60-х годов по улице Карла Либкнехта на телеге везли какие-то кипы бумаг. С воза упало несколько картонок, которые тут же подобрала какая-то старушка из соседнего частного дома. Картонки в хорошем состоянии — в хозяйстве пригодятся, решила женщина. Прошло много времени, прежде чем внук старушки обратил на эти картонки внимание. Они оказались личными карточками военнопленных Первой мировой войны. Документы передали Сергею Новикову.
На городском кладбище есть захоронения четырех австрийских офицеров. Их по каким-то причинам похоронили отдельно от остальных военнопленных нижних чинов. Эти надгробия сохранились до нашего времени. Рядом с австрийскими офицерами похоронен комендант лагеря военнопленных — полный Георгиевский кавалер Степан Минин.
История военнопленного Франца Ковача
Показательна судьба одного из военнопленных Первой мировой войны, находившегося в Ревде. Его звали Франц Ковач, он был ефрейтором 31 Хонвицкого пехотного полка Венгерской армии. Попал в плен в Карпатах 30 марта 1915 года. Вместе с другими военнопленными его привезли в Ревду на строительство завода по производству снарядов. В пойме реки Ревды, у лесопилки, стоял барак военнопленных. Многие из них были добрыми ремесленниками, и сюда тянулись ревдинцы с заказами — кому обувь починить, кому инструмент настроить.
Будапештский сапожник Франц Ковач шил обувь на модном «французском» каблуке. От заказчиков отбоя не было. После ухода белогвардейцев некоторые из венгров остались в Ревде, приняв сторону Советов. А Франц женился на одной из своих заказчиц — Марии Тетериной.
По материалам Владимира Головина, этот военнопленный в Ревде остался осознанно. Окончил русскую школу, вступил в партию большевиков, окончил институт. В наступившее время НЭПа у Франца Ковача даже имелась небольшая сапожная мастерская в Ревде. Позднее они с женой перебрались в Свердловск, Ковач стал директором артели «Урал-обувь». Сумел поставить дело так, что артель превратилась в большую фабрику с тем же названием. Чувствовалась в этом человеке организаторская жилка.
Но тут грянули репрессии 1937 года. Загремел «красный директор» в сталинские лагеря. Как говорит Головин, непонятным образом Франц Ковач остался жив, не расстреляли.
— Умер он своей смертью в 1951 году, — утверждает Владимир Головин. — До этого преподавал историю КПСС в университете. Его сын и дочь связали свою судьбу с прокуратурой.
Комендант лагеря военнопленных Степан Минин
Истории ВСЕХ ревдинских героев можно прочитать здесь.
Первым и единственным комендантом лагеря военнопленных был ревдинец, полный Георгиевский кавалер Степан Васильевич Минин (1885-1927 гг.). Награжден в Первую мировую войну Георгиевскими крестами 4-й, 3-й, 2-й и 1-й степеней, двумя Георгиевскими медалями «За храбрость» 3-й и 4-й степени. Кавалерист, подпрапорщик. Служил в 105-м пехотном Оровайском полку. Жил в Ревде по улице Металлистов, 60.
Георгиевский крест 2-й степени Степан Минин получил за то, что вынес с поля боя раненого полкового командира. «Георгия 1-й степени» — за то, что, будучи ранен в левое плечо (рука впоследствии была парализована), с одной шашкой в правой руке пленил и доставил в штаб двух немецких солдат.
Комиссован в 1916 году. В 1917-1919 годы работал начальником лагеря военнопленных австрийцев. Член Ревдинского волисполкома в августе 1919 года. С 1 января 1924 года лесник, член Ревдинского сельского Совета. На пенсии работал в вооруженной охране.
По личному завещанию Степана Васильевича он был похоронен на городском кладбище рядом с четырьмя австрийскими офицерами.
Ревдинцы к военнопленным относились хорошо
Об этом говорит то, что в 20-е годы при советской власти у могил умерших венгерских солдат был установлен памятник. Надпись на табличке гласила: «Братьям по классу. Жертвам капитала. Ревдинские рабочие». Само кладбище по прошествии ста лет не сохранилось. Сейчас на этом месте садоводческое товарищество «Автомобилист».
Рядом с этим садом, на месте кладбища пленных Первой мировой войны, есть второй памятник пленным, работавшим на Урале. Это кенотаф — пустая могила. Он установлен в конце 80-х годов. Правда, надпись на нем гласит: пленные мадьяры Второй мировой. Это сделали для того, чтобы разрешили обозначить захоронение. Средства на его обустройство выделила Венгерская народная республика, делегация которой приезжала в Ревду.
Но ассоциация «Военные мемориалы» Свердловской области получила землю для памятника немецким военнопленным. За этим в администрацию Ревды тогда обращался представитель ассоциации «Военные мемориалы», профессор, доктор исторических наук Владимир Мотревич. В постановлении №616 главы администрации Ревды Владимира Усачева от 8 августа 1996 года говорится: «Рассмотрев заявление ассоциации «Военные мемориалы» об отводе земельного участка под мемориал на месте бывшего кладбища иностранным военнопленным (…) и на основании межправительственного соглашения №979 от 15 декабря 1992 года между Российской Федерацией и Германией…» Далее расписываются все детали отведения земельного участка в районе улиц Чернышевского и Циолковского.
