«Россия против коррупции», «Россия без Путина», «Россия будет свободной» — такие лозунги звучали сегодня 12 июня, в День России, в крупных городах страны. В столицах регионов прошли согласованные с властями и несанкционированные митинги против коррупции. В Екатеринбурге митинговали в сквере на улице Большакова — на перекрестке с улицей 8 Марта. Обошлось без автозаков и наручников, хотя к скверу были стянуты солидные силы полиции. Корреспонденты Ревда-инфо.ру побывали на месте событий.
«Сторонниками Навального» называют пишущие о митингах журналисты людей, которые вышли на акции протеста по всей стране. Но сами они так о себе не говорят. Если резюмировать все комментарии, которые удалось получить у участников митинга в Екатеринбурге (а говорят люди охотно, не скрывая имен, фамилий, лиц) — они пришли на митинг, потому что — за сменяемость власти. За изменение самой системы в нашей стране. И первый шаг к этому — дать понять людям, что не нужно бояться подавать свой голос.
…За десять минут до начала акции, назначенной на 14 часов, в сквере уже— около трехсот человек. Люди стягиваются отовсюду, пространство ограждено невысоким заборчиком, и у входов — по паре полицейских. С собаками — дежурят в окрестностях, прогуливаются во дворах соседних домов. Стоят машины ППС, автозаков нет.
Полицейские вежливые: здороваются, просят открыть сумку, благодарят. Спокойно проходят все, даже с бутылками воды и банками газировки (алкоголь, правда, отбирают). Невысокий крепкий мужчина несет в руках самодельный плакат-штендер на крашенной деревянной ручке. Надолго задерживается при входе.
— Я спросил, нормально ли плакат нарисовал? Он говорит: «Не знаю, сейчас позову…», но так и не позвал, кого хотел. И пропустил, — делится, преодолевая кордон, мужчина. Его зовут Николаем, ему — 37. Он бизнесмен из Верхней Пышмы. Пришел с женой Зоей. Они говорят, что выступают против коррумпированной власти и считают, что деньги, которые идут на особняки для десяти человек, нужно потратить на улучшение жизни миллионов людей в нашей стране: на здравоохранение, образование.
— У меня свой бизнес, уже пятнадцать лет, и я сталкиваюсь с коррупцией постоянно, — говорит Николай. — Раньше можно было без откатов договориться по каким-то работам, сейчас это невозможно. Чтобы получить контракт, нужно заплатить.
Зоя добавляет: есть опасения, что могут задержать или иначе «прессануть», но, говорит, надеются на мэра Ройзмана, он не даст полиции бесчинствовать.
Ройзман вскоре и сам появляется — как всегда, в ярко красной футболке. Здоровается за руку со знакомыми. Дает интервью, прямо у подножья лестницы, ведущей к трибуне. Его окружают два кольца камер. Мальчик лет 12-ти, невысокий и худенький, слушает мэра Екатеринбурга, а когда журналисты рассасываются, подходит и заглядывает ему в глаза: «А в жизни вы еще лучше!..». Тот отвечает ему улыбкой и протискивается сквозь толпу к трибуне — выступает с речью. Благодарит участников акции за то, что пришли. Они в ответ неразборчиво кричат слова поддержки.
Кричат много — в основном, скандируют те же лозунги, что и по всей стране: «Россия будет свободной» и «Россия без Путина». Молодежь кричит с особенным удовольствием, видно, что им нравится «движуха». Как на рок-концерте. Молодых очень много, не старше двадцати лет: рваные кроссовки, пучки на макушке, синие волосы, выстриженные челки, значки любимых игр на лямках рюкзаков, скобки на зубах — они то и дело обнажают зубы в улыбках.
И вместе с тем — явный интеллект, щедро замешанный на здоровом юморе. Подхожу к нескольким ребятам, у них в руках нарисованный красками плакат: «Я тупой блэн тьфу». Спрашиваю, что это значит. Серьезно объясняют: «Тьфу» — отсылка к Навальному.
Высокий, худой юноша с тонкими чертами лицами и интеллигентной речью, то и дело отбрасывая ладонью назад густую челку, склоняется ко мне и объясняет:
— Тут нас большая группа, нас тут много. Навальный — молодец, он смог нас тут собрать, он делает годный контент. Нет, над ним не ржать, скорее, плакать.
Его зовут Константином, ему 16, он десятиклассник. Он не боится, что его отчислят из школы, но лица не показывает (хотя потом выйдет на сцену с выступлением и под аплодисменты будет говорить, почему он не приемлет коррупцию).
— В 95-м году люди выходили на улицы, протестовали против службы в армии два года, полиция приезжала, и в итоге парламент изменил срок службы. Митинги — действуют, — убеждает меня Константин. Толпа вокруг нас начинает скандировать, и он тут же прерывается: «Сейчас, мы покричим». Люди вокруг снова заводят: «РОССИЯ БУДЕТ СВОБОДНОЙ!». Мои собеседники вплетают свои голоса в стройный хор.
Спрашиваю: а что такое свободная Россия?
— Это значит, что власть будет соблюдать Конституцию, — резюмируют юноши.
Поодаль от толпы — трое друзей пищат желтыми резиновыми уточками. Евгений, Григорий и Ольга. Все трое — архитекторы по образованию, а Григорий работает в сфере IT. Это он купил пакетик резиновых уточек за 140 рублей, и раздает их желающим.
— Гриша, надень очки, — просит Ольга, увидев камеру в руках фотографа.
— На всякий случай. Все-таки уточек раздаю, — говорит Григорий, опуская на нос очки с полароидными стеклами.
В ходе расследования, по итогам которого был выпущен собравший почти 23 млн просмотров фильм «Он вам не Димон» (который Навальный, кстати, должен удалить по решению суда), Фонд борьбы с коррупцией пришел к выводу, что премьер «курирует» сеть благотворительных фондов, владеющих недвижимостью ценой около 70 млрд рублей. В одном из особняков есть собственный домик у уточек, живущих в местом пруду.
Всем троим — за тридцать. У Евгения в руках — флаг России на массивном древке. Ольга объясняет за всех:
— Мы работаем, мы платим налоги. Сегодня праздник, наш законный выходной. Мы любим свою страну. Поэтому мы здесь.
Евгений поворачивается лицом к улице 8 Марта и призывает меня оглянуться вместе с ним: мол, сейчас объясню вам причину моего прихода сюда.
— Видите? Тут должна быть Бажовская станция метро. Но ее нет и не будет. У Екатеринбурга не хватило денег. Как и на вторую ветку, и на все остальное. Это 70 млрд рублей примерно. Столько стоят виллы и дворцы Медведева. Я верю Навальному. Все же верифицировано, — объясняет он.
— Мы раскачиваем лодку? Эта лодка уже тонет, — без улыбки говорит Григорий. — Нефть и газ уже никогда не будут стоить, сколько стоили. Доходы падают. Кормушка становится все теснее. Если ничего не сделать, лодка развалится сама собой.
— Мне очень близка теория выученной беспомощности. Сто лет, с 1917 года, нас — тех, кто высовывал голову, — очень сильно били по голове и даже убивали. И в нас сидит эта беспомощность и боязнь расправы, — добавляет Ольга. — Мы, конечно, люди интеллигентные, мы не возьмем коктейли Молотова…
— Это наше государство активно занимается экспортом насилия, и мы против этого, как и против коррупции, — подхватывает Григорий.
И такие рассуждения — по всему периметру сквера. Впрочем, не только такие. Попадаются на глаза люди, которые пришли на митинг явно со своими целями: например, семья с двумя детьми и деревянной табличкой в руках, на которой начертано: «Езда рулю». А у самого заборчика напротив девушки-полицейской, снимающей происходящее на мобильный телефон, стоит темноволосая девушка, похожая на нимфу, в длинной юбке и кедах, и быстро что-то рисует в блокноте.
На вопрос, что рисует, нимфа поднимает прозрачно-синие глаза: это — арт-проект, тема — «Что я здесь делаю». Она — художник, и пришла на митинг порисовать. А Навальный, Путин, коррупция, уточки, etc ее не волнуют совершенно.
Дальше — высокий крепкий мужчина в зеленой купальной шапочке и с уточкой, выкрашенной в цвет Кощея Бессмертного, крепко держащейся на его голове при помощи резинки. Смешливый, веселый, крепко обнимает жену, рядом рассекает по лужам дочь на самокате.
— Мы здесь, чтобы выразить в самой мягкой форме свое несогласие с вектором развития, взятым нашей властью, — говорит он. — Сфера моих интересов — интеллектуальная собственность, я сделал сумасшедшее количество товарных знаков. Дизайн, как проектная практика, направлен на будущее, он ориентирован на малый бизнес. А малый бизнес сегодня практически не существует, он подменен олигархическими и силовыми практиками. Проблема коррупции в том, что в такой системе перестают работать фундаментальные институты мышления, педагогики, построения будущего…
Его зовут Валерий Семенов, он — профессор Уральского архитектурно-художественного университета, графический дизайнер. Ему 58 лет. У него четверо детей. Уехать из страны, чтобы устроить будущее детей, и не думает. Говорит, что география не спасает. Бежать от проблем — самый простой и самый наивный способ изменить свою жизнь.
— Мы — очень сложные существа. Мы должны менять свою жизнь медленно, трудно, но там, где мы живем, — объясняет он.
Небольшая группа пенсионеров, тесно сблизившись, обсуждает происходящее, сжимая в руках зонты-трости. Представляются бывшими коллегами, вузовскими преподавателями. Случайно оказывается, что одна из них — мама руководителя штаба Навального в Москве, экс-депутата Екатеринбургской Думы Леонида Волкова. О причинах своего прихода на акцию говорят вместе, поддерживая друг друга одобрительными кивками.
Пока мы беседуем, на узенькой сцене-трибуне в глубине сквера говорят речи. Говорят об одном и том же, но словно на разных языках. Кто-то хрипло и напряженно кричит, и толпа как будто теряется, не будучи готовой орать вместе с оратором. Кто-то говорит так тихо, видимо, с непривычки, что из другого конца начинают скандировать: «Гром-че, гром-че».
Баба Оля (так она представилась) срывает аплодисменты, когда призывает всех выбрать правильного губернатора на выборах в сентябре, благодарит молодежь за сознательность и жалуется на медицину и образование. Мальчик из Первоуральска, журналист, тонким голосом жалуется на то, как болит у него сердце за страну. Высокий лохматый мужчина читает стихи, подражая рваному слогу Маяковского.
Организаторы благодарят ораторов, слушателей, но несколько раз отмечают, что время ограничено, просят не повторяться. Тем временем где-то в 15.30 начинают сгущаться тучи. В буквальном смысле: кажется, вот-вот хлынет дождь, который до начала митинга мог его даже сорвать (во всяком случае, во «ВКонтакте» в группе акции комментаторы жаловались, что боятся промочить ноги). Понемногу люди начинают расходиться. Уже на выходе встречаем ревдинцев — 27-летнего Илью Усольцева и 25-летнего Виталия Мешавкина. Они приехали с друзьями.
— Я пришел, чтобы выразить свою гражданскую позицию, — говорит Илья. — Я стараюсь следить за политикой, иметь свое мнение в нынешней нестабильной ситуации. С первого, второго, третьего раза, конечно, ничего не поменяется. Но если постоянно собираться, результат будет.
Виталий его поддерживает: в стране есть проблемы, но власть не стремится их решать. И в то же время о проблемах говорят люди: выходя на митинг и выражая свой протест. Но власть не слышит.
— Почему-то молчат СМИ, — недоумевает он. — Вот, фильм «Он вам не Димон». На его же никто не ответил, народ это не устроило. При этом я не могу сказать, что я сто процентов за Навального. Он — не самый хороший кандидат в президенты. Но власть в отношении него ведет себя еще хуже. Он близок к народу, ближе, во всяком случае, чем его оппоненты.
…В Екатеринбурге митинг закончился мирно, полиция отчиталась о двух тысячах участников и ни одном нарушении правопорядка. В Москве, где митингующие без спроса переместились с проспекта Сахарова на Тверскую, задержали около 700 человек, по подсчетам правозащитников. Там на акцию вышло около 5 тысяч человек. В Санкт-Петербурге, где митинг вообще не согласовали, — около 150 человек. Сам Алексей Навальный был задержан в подъезде собственного дома до начала акции.
