Двухэтажный барак на Восточной, 3 в Совхозе мэрия признала аварийным — об этом в ноябре сообщил замглавы администрации по имущественным и земельным вопросам Александр Головенкин. По заключению межведомственной комиссии администрации, дом — аварийный, непригодный к проживанию и подлежащий сносу. Головенкин рассказал, что была проведена рабочая встреча с представителями «Почты России» — в этом доме находится почтовое отделение, и для него необходимо найти помещение для временного переезда, но не сказал, что ждет жителей.
В доме на Восточной, 3 жили шесть семей, пять из которых купили жилье на материнский капитал. О том, что их дом признали аварийным они узнали со страниц газеты «Городские вести». Сгоревший дом люди покинули давно и ютятся на съемных квартирах или в комнатах, предоставленных администрацией. И когда им дадут постоянное жилье, пока неизвестно. Мы встретились с пятью семьями (связаться с шестой семьей, Бороздиных, не удалось) и рассказываем, как они сейчас живут.
Спиридоновы. Энгельса, 54
Наталья, ее муж, дочь, двое внуков, зять и сын уехали из дома на Восточной, 3 после второго пожара — их затопили, коротнула проводка, квартира разваливалась на части. Чиновники предложили семье комнаты на четвертом этаже на Энгельса, 54 (общежитие, «Дворянское гнездо») и на ДОКе, но, по словам Натальи, состояние жилья было ужасающим.
Спиридоновы сняли квартиру, где прожили четыре месяца. Но потребовалось сэкономить деньги (супругу Натальи нужна была операция), и пришлось подписать договор на комнату. Это случилось 15 августа.
Здесь живут Наталья с мужем и сыном. Дочь с мужем и двумя детьми остались в Совхозе, у бабушки. Договор на жилье заканчивается 31 декабря, и семья не знает, что их ждет дальше. В Совхозе у семьи была яма, огород, стайка, где они держали зайцев, кур и поросят. Все продали.
— Что будет дальше — неизвестно, — сокрушается ревдинка. — Комната была куплена на материнский капитан, и непонятно, пропали ли у меня эти деньги или я что-то получу. Нам хватило и однокомнатной квартиры, но чтобы своя была. И желательно в Совхозе, мы там всю жизнь прожили.
Замятины. Чехова, 36
Анастасия, Алексей и двое их детей жили на Восточной пять лет. Комнату купили на материнский капитал (плюс свои пятьдесят тысяч). Сделали ремонт, поставили окно и дверь — всеми силами делали свое жилье уютным. Семья бросила дом после первого пожара, в котором сгорела мебель и часть вещей.
В однокомнатной квартире, где живет семья — два дивана и раскладное кресло, шкаф и столик для компьютера — всю мебель покупали с рук. Сделали косметический ремонт — шпаклевали, клеили обои, красили полы. Потратили двадцать тысяч, а зарплата у Анастасии — семь тысяч (она — маляр-штукатур), мужа сократили, и он зарабатывает как может. Здесь они до марта — такая договоренность с хозяевами.
Стариковы мечтают о своем угле. Неважно, где, только чтобы свое было. Мотаться по съемным квартирам с детьми устали.
Гайдай. Западная, 13
Пенсионерка Людмила Гайдай жила на Восточной, 3 вместе с 19-летним внуком. Но в основном находилась в доме на Западной, 13 — ухаживала за пожилой женщиной. Здесь же ее и внука пока приютили. Людмила следит за чистотой в доме и огороде. Ей нравится, что есть, где спать, а в доме — газ и вода.
Из барака семья уехала после второго пожара, в котором сгорели все вещи. В жилищном отделе Людмиле предлагали два варианта. Первый — комната с инвалидами, второй — захламленная комнатушка на Чайковского.
После этого Людмила в жилотдел не пошла — подвело здоровье, стала лечиться.
— На жилье от администрации буду подавать снова, — говорит Гайдай. — Ведь я не знаю, насколько долго смогу жить в этом доме. Раз — и останусь на улице. Внук стоит в очереди на квартиру, как опекаемый. Но очередь движется медленно, поэтому квартиру он явно получит нескоро.
Щербаковы. Цветников, 13
Ирина Щербакова, ее двое детей и кот Сема съехали из комнаты на Восточной после первого пожара. Сначала жили у родственников, а в августе заселилась в комнату на Цветников, 13, предоставленную администрацией. Также Ирине предлагали жилье на ЖБИ и в школе №21, но там все еще хуже.
Здесь пришлось убрать гвозди из стен, оштукатурить потолок, покрасить пол и окна, вставить стекла. На ремонт потратила семь тысяч. На площади в 15, 4 квадратных метра уместились три спальных места, стол с телевизором, комод, шкаф и маленькая кухонька. Даже осталось немного свободного места.
— Одно радует — дали жилье, — говорит Ирина. — Здесь спокойно и школа рядом. Хотелось бы получше условия, потому что дети разнополые. Комнату на Восточной я брала с намерением потом подать на расширение.
В конце ноября Ирина пойдет подавать документы на продление договора.
Стариковы. Чайковского, 27
Анастасия, ее муж и трое детей ютятся в комнате, которая совмещает в себе спальню и кухню. Здесь диван и раскладушка, на которой спит двухлетняя дочка. Анастасия с мужем спят на диване, а двое сыновей — на полу. В холодные ночи мама и папа пускают мальчишек на диван. Туалет и ванная — общие.
— И варим, и кушаем тут, — говорит Анастасия. — Да, для пятерых тесно, но куда деваться. Зато у нас здесь спокойно и за порядком следят.
Чиновники предлагали Стариковым комнату на Энгельса, 54, но она их не устроила: шумные соседи и клопы. Сняли квартиру на деньги, которые в помощь мужу Анастасии выделил завод. Там жили на протяжение полугода. За квартиру отдавали двенадцать тысяч в месяц — для семьи, в которой работал только отец, это приличная сумма. Старший сын на работу устроился позже.
На Восточной, 3 семья жила четыре года — комнату купили на материнский капитал, потому что «свое жилье лучше, чем съемное». Уехали после первого пожара. Анастасия, вздрагивая, вспоминает, как ночью прыгали со второго этажа.