Летчика Игоря Ржавитина в Ревде вспоминали 9 августа. Наш земляк погиб во время российско-грузинского конфликта десять лет назад, 9 августа 2008 года. Ему было 39 лет. В четверг в Ревду приехали его родные, сослуживцы. Почтить память пришли ветераны.
Утром к могиле Ржавитина возложили цветы. Он похоронен на аллее славы городского кладбища. К могиле впервые приехали его однополчане — Герой России полковник Виктор Романов и полковник Игорь Зинов, с которым Ржавитин был в одной кабине на последнем боевом задании.
Проливной дождь не позволил высказаться всем желающим, хотя многие хотели поделиться воспоминаниями. После молебна все официальную часть перенесли в актовый зал школы №3, где учился Игорь и которая сегодня носит его имя.
Воспоминания сослуживцев Игоря Ржаватина
Виктор Романов
Штурман-испытатель, полковник, Герой России:
— Мы служили вместе и на той пятидневной войне мы были вместе. Игорь быстро влился в наш коллектив. К 39 годам он был в лучшей своей форме. Я никогда не помню его грустным или удрученным чем-то. Постоянно его светящаяся улыбка, его живые эмоции. Любил рыбалку и охоту. Мог организовать все, что угодно: от тотализатора до футбольного матча. Только когда произошла эта страшная беда, мы почувствовали, кого потеряли.
8 августа нас подняли в 4 утра по тревоге. В это день мы выполнили три боевых вылета в район Цхинвала. А 9 августа нам поставили задачу уничтожить склад грузинских ПВО, которое очень сильно било нашу авиацию в Восточном Гори. Задачу выполняли сразу четыре экипажа. Два самолета были сбиты практически сразу. Мы шли первыми. Самолет Игоря за нами. Когда задача была выполнена, мы увидели ракету, которая попала во второй самолет. Начали вызывать экипаж, они уже не отвечали.
Потом узнали, что командир Игорь Зинов попал в плен, а штурман Игорь Ржавитин погиб.
Игорь Зинов
Полковник авиации, летчик-испытатель
— В тот боевой вылет приборы дали предупреждение об облучении самолета станцией противника. Через несколько секунд раздался характерный хлопок от удара ракеты. Попробовал доложить, что нас сбили, но никто не ответил — радио уже не работало. Отказала электросистема и гидравлика. Я поворачиваюсь к Игорю, смотрю, что он показывает большой палец вверх — катапультируемся. Самолет начал круто загибаться в землю. Начали катапультироваться. Игорь нажал на ручку — отстрела не произошло. Система катапультирования тоже сразу не сработала.
Пожар в кабине, температура достигала, наверное, 1000 градусов — панели горели, как при электросварке. А самолет идет на скорости 900 километров в час. Когда Игорю удалось катапультироваться, по выражению его лица нельзя было сказать, что он получил какое-то ранение. Я был уверен, что с ним все в порядке. Он вышел из горящего самолета, я — следом. Но уже начал терять сознание. Выход из самолета я не помню. Уже на земле пытался понять, кто ко мне подходит, увидел — зеленая форма. Услышав грузинскую речь, понял, что в плену. Меня привезли в госпиталь. Сказали, что в соседней палате лежит еще один летчик. У меня на душе отлегло. Но это был не Игорь…
О его гибели узнал только 19 августа, когда нас обменяли.