Наше государство официально называют «социальным». Это значит, говоря простым языком, о тех, кто попал в трудную жизненную ситуацию, должны заботиться. Действительно, у нас принимаются социальные законы, назначаются пособия. Однако все чаще изменения в законодательстве, а также порядок их введения, вызывают недовольство среди тех, кому они, казалось бы, должны помогать. При этом люди, воспитывающие детей-инвалидов, сетуют не только на несовершенство законов, но и на банальное отсутствие внимания к их проблемам со стороны чиновников.
Надежда Кулешова: «Никогда раньше не жаловалась. Накопилось…»
Диме 34 года. Он не ходит, не сидит прямо и даже не говорит. Родился с диагнозом — детский церебральный паралич. Болезнь неизлечима, такого ребенка невозможно поставить на ноги, никогда не придет в норму психика. Как правило, родители отказываются от детей-инвалидов, не выходя из роддома. А мама Димы, Надежда Кулешова, ни минуты не сомневалась: это ее сыночек, родной, и он будет жить в семье.
— Меня отговаривали, — вспоминает Надежда Александровна. — Говорили, что Дима безнадежен, что это обуза на всю жизнь. К диагнозу еще и эпилепсия потом добавилась, но удалось справиться с этим синдромом, лечили. Но я — просто мама, которая любит ребенка. У меня еще две дочери, сейчас они живут самостоятельно.
Настоящие бедствия начались у Кулешовых, когда Диме исполнилось шестнадцать. Надо было оформлять пенсию, в горсобесе отправляли то в опекунство, то в администрацию, то вообще в суд.
— Хождения по мукам, — продолжает Надежда Кулешова, — боль для тех матерей, которые так же, как я, решили дать ребенку нормальную семью. Оказалось, что самой нужно стать опекуном, а то, что я родная мать, для закона роли не играет. Проходили медицинскую экспертизу. Вдвоем с мужем на руках тащили Диму в Екатеринбург, представьте, что это такое, ведь мальчик, хоть двигаться не начал и в развитии не продвигался, рос соответственно своему возрасту… Потом вышло, что нет еще каких-то особых заявлений. Бумажные мытарства доводили до отчаяния.
Несовершенство государственно-бумажной системы бросалось в глаза всегда. Однажды Диме пришла повестка… в военкомат. Мать побежала туда: как же так — ребенок даже в школе ни дня не учился, всю жизнь его с ложки поили-кормили, а вы его в армию?!
— Так и сказала: что ж, если надо, чтобы Дима явился на призывную комиссию, пожалуйста. Сама отправлю, если вы волшебники и можете поставить его на ноги и дать в бессильные руки автомат, — говорит Надежда Александровна. — Вроде все там поняли. Однако вскоре пришла вторая повестка, уже с угрозами привлечь уклониста к уголовной ответственности. И смех, и слезы.
В прошлом году домой к Кулешовым пришел курьер. Долго интересовался, какая у сына есть недвижимость, какая собственность. Надежда Александровна рассказала, что вообще-то это одна четвертая доля квартиры, но насторожилась: с чего бы это государству интересоваться не тем, требуется ли помощь недееспособному и его опекуну, а тем, что у него имеется.
Еще одно неудобство — раньше пенсию курьер приносил, а теперь надо открывать счет, только так можно получить деньги. Причем открывать этот счет пришлось в тот день, когда об этом сообщили: последним день оказался. И вновь куча заявлений, новые бумаги для органов опеки и попечительства, социальной защиты. В начале текущего года потребовались отчетные документы и чеки о том, как мать-опекун с сентября прошлого 2008 года распределяет деньги опекаемого, а она об этом и не слыхала. Теперь, конечно, ведет аккуратную тетрадь, куда вклеивает чеки и квитанции. Лишняя морока.
— А что делать теперь опекуну, — задает она вопрос, — если вещи и еду купила на рынке, на улице у бабушек, чтобы дешевле и вкуснее, чтобы сэкономить?.. Товарных чеков там не дадут. А из-за постоянных требований в магазине на каждую мелочь выписать товарный чек — продавцы начинают косо смотреть. У арендаторов-частников вообще товарных чеков нет. Плюс постоянное хождение по инстанциям. А за сыном нужен постоянный присмотр. С кем оставить — с мужем разошлись, сестры и дочери сами по себе.
Надежда Александровна всегда старалась заработать, обеспечить сына. Пока был маленький, вязала авоськи, брала различную надомную работу, подрабатывала лаборантом — ребенка носила с собой, посадит на стул, перегородит, чтобы не упал. Составляли с мужем график: один в день работает, другой в ночь. Дима, ребенок не капризный, иногда с трудом пытается выговорить «мама», а занимается постоянно одной и той же игрой: перекидывает страницы книги, веером. Их шелест, видимо, нравится.
— Никогда раньше не жаловалась, — говорит Кулешова. — Ни родным, ни, тем более, в газету. Накопилось. Однажды в органах опеки молодая сотрудница меня напрямую спросила: а ваш сын что — больной или дебил?.. Внимательно не выслушают, теплым словом не помогут. Где человечность-то, в конце концов? И еще вопрос, самый больной: что будет с моим сыном, если что-то случится со мной? Вся душа истосковалась. Неужели в спецзаведение, к чужим равнодушным людям?.. Я ведь ему родная мама…
Привычным движением хрупкая и усталая женщина поднимает Диму на руки: «Пойдем, сыночка, купаться пора».
Татьяна Голдырева: «Придется учиться искать лазейки в законах»
Дочке Татьяны Голдыревой 14 лет, она ребенок-инвалид. Проблема опекунских чеков и ужесточенного контроля со стороны органов, признанных защищать слабых, пока еще семью Татьяны Викторовны не коснулась. Зато пришлось женщине столкнуться с иным парадоксом: ухаживая за ребенком-инвалидом, мать оказалась… должна государству почти 10 тысяч рублей.
— Несколько лет назад было федеральное пособие по уходу за ребенком-инвалидом, — рассуждает Татьяна Викторовна. — Потом его не платили, если мать работает. И вдруг в прошлом году всем, вне зависимости от наличия работы, задним числом его выплатили, ту сумму, какая накопилась. Почему ее вдруг решили выплатить, непонятно. Параллельно я получала еще одно пособие по уходу за ребенком-инвалидом. И вдруг гром среди ясного неба: из Пенсионного фонда меня извещают в апреле — там стало известно, что я уже с августа устроилась на работу, значит, эту самую компенсационную выплату по 1300 рублей несколько месяцев получала незаконно и деньги должна вернуть…
Татьяна Викторовна сходила к специалистам Пенсионного фонда и письменно заверила, что 9660 рублей добровольно вернет, чтобы не дожидаться карательных санкций от государства.
— Не понимаю, — недоумевает женщина, — почему мне-то об этом известно не было, как и многим другим моим товарищам по несчастью, людям, ухаживающим за больными детьми. Все так запутано в законодательстве. Пособия и называются-то одинаково, а система их выплаты меняется с рекордной скоростью. Я и не предполагала, что будут вопросы, а то бы все выяснила вовремя. Придется изучать закон тщательнее и научиться находить в нем лазейки. Очень хотелось бы, чтобы, например, в «Городских вестях» регулярно давали консультации специалисты: что и как изменилось. И не по методу «все в кучу, разберитесь сами», а для каждой категории граждан отдельно и понятно. Как правило, чиновники всегда возмущаются, когда им задают вопросы: мол, «есть законодательство, получайте информацию из официальных источников, мы-то почему должны разъяснять каждому на бытовом языке».
Заметить «присвоение» Татьяной Викторовной неположенных денег — заметили. А вот о том, что она может оформить получателем пособия старшую дочь или вообще постороннее лицо, а сама продолжать работать, — предупредить забыли. Узнала об этом она из вторых-третьих рук. И в том же Пенсионном фонде подтвердили: да, лишь бы назначенный человек был совершеннолетним, не пенсионером и нигде не числился на работе. Может быть студентом. Такой человек имеет право числиться ухаживающим сразу за тремя детьми.
Теперь деньги получит старшая дочь Голдыревой, вроде все в порядке. Только вот 9600 рублей матери, которая и так бьется за каждую копейку для семьи, выплатить все равно придется.
Дания Ануфриева: «Я еще попытаюсь бороться…»
Кате Ануфриевой исполняется 22 года. Диагноз — ДЦП. Инвалид 1-й группы с детства. Родители по очереди ухаживают за ней, учат по мере возможностей. Пожилой отец вот-вот уйдет на пенсию, мать уже давно пенсионерка «по вредности». Работает на РЗ ОЦМ. Последние дни.
— Конечно, я еще попытаюсь бороться, — решительно настроена мама Кати, Дания Габделхатовна. — Почему под сокращение попала именно я? На больничном была, выхожу на работу — пожалуйста: осталось доработать положенных два месяца, а сокращают именно штатную единицу, а не меня конкретно. При этом тут же узнаю, что обозначенное место все-таки остается и будет его занимать другой человек. Что теперь делать? Муж уже практически больной, и больной ребенок. Пенсии копеечные.
Дании Ануфриевой добавляют к имеющейся пенсии надбавку «за иждивенца», то есть за дочку. Сначала так было, пока Кате не исполнилось 18 лет. Потом добавку просто перестали платить, женщина думала — так и положено.
— И через два года через знакомых до меня дошла информация: надо было сразу собирать бумаги и оформлять «иждивенческое» пособие заново, уже как на совершеннолетнюю. С трудом и нервотрепкой, но собрала, теперь снова платят 626 рублей. В декабре собрали еще документы, чтобы и мужу прибавляли. А те деньги, что можно было получать на ребенка почти два года, потеряны. Никто их не вернет. Почему не идут людям навстречу, не хотят объяснить, что им делать в такой сложной жизненной ситуации? Знакомые не проинформируют — без пособия останешься, и в этом случае никто не встревожится. Другое дело, если справку о доходах членов семьи вовремя не принесешь!
…Катя не ходит, но сама в состоянии расписаться в получении пенсии, медленно, но говорит. Она окружена вниманием, общается по телефону с подружками. Для девочки пора обновить компьютер, и давно хочется новую, более удобную «прогулочную» коляску. Мама не знает, как семья будет жить дальше.
От редакции
Действительно, законы в отношении недееспособных опекаемых, вернее их опекунов, стали строже. С одной стороны, нерадивым опекунам контроль необходим: бывают такие, которые держат у себя беспомощного человека только ради той самой пенсии и существует он в ужасных условиях. С другой стороны, как водится в России, любой закон — палка о двух концах. Вот второй-то конец и ударил по людям, которые искренне любят своих опекаемых и посвятили им жизнь, а тут — сплошная морока.
По негласной информации, за каждую булку хлеба и банку молока отчитываться необязательно, только за существенные покупки. А что, если, пользуясь выкрутасами закона, государство однажды возьмет да и передаст несчастного инвалида в спецучреждение, разумеется, с его собственностью? А просто подсчитает: сняли со счета три тысячи, отчитались за две — где остальное? Неправильно, граждане, обязанности опекуна выполняете, недостойны.
Или вот очередной кульбит наших законов: если мать ухаживает за ребенком-инвалидом и при этом работает, — неправильно, пусть лучше за дитем следит. А студент, получается, — вместо учебы нянчиться вполне может. Это нормально?
Люди хотят разъяснений, и не на юридическом языке, которым не каждый владеет, а на простом, бытовом: «если вы сделали то-то, будет так-то». А чиновники заученно твердят об «интересах подопечного»… Может, они уже сами устали от вопросов, на которые не знают ответов?
Комментарий начальника ревдинского Управления соцзащиты населения Алевтины Косковой:
01.09.2008 года вступил в силу Федеральный Закон «Об опеке и попечительстве» №48 ФЗ от 24.04.2008 г. Закон изменил ранее действовавшие нормативно-правовые акты, касающиеся вопросов опеки и попечительства. Новый закон регулирует отношения, возникающие в связи с установлением, осуществлением и прекращением опеки и попечительства как над детьми, оставшимися без попечения родителей, так и над совершеннолетними недееспособными или не полностью дееспособными гражданами,
например:
— установление предварительной опеки (попечительства);
— обязанность опекуна предоставлять отчеты с приложением копий товарных чеков, квитанций и иных платежных документов;
— ответственность опекунов и попечителей за ненадлежащее исполнение опекуном своих обязанностей;
— распоряжение имуществом подопечного и др.
В соответствии с Гражданским Кодексом Российской Федерации, недееспособный — это гражданин, который вследствие психического расстройства не может понимать значения своих действий или руководить ими, т.е. по состоянию здоровья не может распоряжаться своей собственностью, заключать договоры, совершать иные юридические действия и отвечать за них. Опека устанавливается для защиты прав и законных интересов недееспособного гражданина. Опекун является законным представителем недееспособного и осуществляет от его имени все действия. Опекуном может быть назначен как родственник недееспособного гражданина, так и любое другое лицо. Основания, по которым опекун освобождается от исполнения опекунских обязанностей, установлены Гражданским Кодексом Российской Федерации. Это могут быть: болезнь или смерть опекуна, помещение недееспособного в лечебное учреждение или учреждение социальной защиты населения, ненадлежащее исполнение обязанностей опекуна и др. В каждом случае вопрос решается в интересах подопечного. В случае освобождения опекуна от обязанностей, опекаемый передается иному лицу, готовому принять под опеку недееспособного. Преимущество при установлении опеки имеют родственники недееспособного. При отсутствии опекуна недееспособный может быть помещен в лечебное учреждение или, при наличии путевки, в учреждение социальной защиты населения (напр. Психоневрологический дом-интернат). На территории городов Ревда и Дегтярск органом опеки и попечительства является Территориальный отраслевой исполнительный орган государственной власти Свердловской области — Управление социальной защиты населения Министерства социальной защиты населения Свердловской области по городу Ревде, структурным подразделением которого является отдел семейной политики, опеки и попечительства. У специалистов отдела можно получить более полную информацию и разъяснения по различным вопросам: об установлении опеки (попечительства) над недееспособными (ограниченно
дееспособными) гражданами, о порядке освобождения либо отстранения опекуна (попечителя) от исполнения обязанностей, порядке составления отчетности опекунами (попечителями), вопросам защиты личных и имущественных прав недееспособных (ограниченно дееспособных) граждан и многим другим вопросам.
— Наши специалисты всегда готовы разъяснить людям их права и обязанности. Информация об изменениях в законодательстве постоянно доводится до населения через СМИ и иные официальные источники. В своей работе мы руководствуемся четко прописанной буквой Закона. Мы просто не в состоянии переводить для каждого, кто не понимает четкий официальный язык документа, законы на его бытовой язык. И не можем заниматься напоминанием каждому его же прав, если он сам ими не поинтересовался.
