В этой жизни все взаимосвязано. И все возвращается
— Пить. Я хочу пить.
—…
— Дай мне пить, пожалуйста. Дочка.
— Вот, можешь ведь, когда хочешь. На, пей.
— Спасибо.
— Как ты там всегда говорила? Нужно быть вежливой и послушной. Тогда получишь то, что хочешь.
Маме некогда, мама работает
Когда Алю попросили рассказать в детском саду о маме, рассказ получился довольно невнятным:
— Моя мама очень красивая. Она ходит в красивых платьях и на каблуках. А еще ходит на работу. Работа у мамы долгая. Мама меня любит.
— Ну, а как вы играете вместе, что мама тебе готовит? — старалась выяснить воспитательница.
Аля понуро молчала. Да ничего ей мама не готовит! Готовит магазин, мама только разогревает. Впрочем, Аля была слишком мала, чтобы знать такие вещи. Она только-только начинала понимать. Что ее с мамой семья несколько отличается от других.
— Сегодня ты идешь к бабушке. С ночевой, я договорилась.
Бабушка Але не нравилась. Она была не родная, мама платила ей, чтобы она сидела с девочкой. Бабка постоянно ворчала, жаловалась на жизнь и сердце. В ее доме постоянно воняло лекарствами и кислыми щами.
— Мы пойдем сегодня гулять, мама?
— Маме некогда, маме нужно на работу.
— Ну что, вертихвостка твоя снова улетела? — злорадно спросила бабка.
— Мама на работу ушла.
— Знаем мы ее работу. Иди, пожуй огурцов садовых, голодная, поди.
Аля заранее знала, что будет потом. Потом бабка возьмет телефонную трубку, наберет номер и привычно забубнит:
— Снова привела мне. Ой, жалко девку, при живой матери сиротой растет. И зачем рожала только?! Все по тусовкам своим, по корпоративкам этим. Ладно, хоть домой не водит. Можа, и найдет кого. Только девку свою потеряет. Ведь привела — в старом, в штопаном, да даже игрушки не дала никакой. Что делается, ужас!
Аля просидит все это время молча, в темной комнате. Ей будет очень обидно и стыдно. И это чувство станет постоянным на долгие годы.
Мать пришла поздно, у Али давным-давно слипались глаза.
— Собирайся в темпе, завтра в садик рано вставать!
— Мама, ты что, совсем-совсем меня не любишь? — спросила Аля.
— У меня нет времени на всякие глупости, собирайся и не болтай.
Дядя Витя будет жить с нами
— Алечка, передай маме, что я очень хочу с ней поговорить. Она не бывает на собраниях, — обратилась учительница.
— Вы лучше записку напишите, — сумрачно посоветовала Аля, — в дневнике.
Маме было все равно. Главное — чтобы училась хорошо. За двойки и тройки — наказывала. За пятерки — не хвалила. Аля давно привыкла к маминому воспитанию и лишних иллюзий не питала.
— В школу твою бегать мне некогда.
Новое «некогда» звали дядей Витей, и он часто оставался у мамы ночевать. Аля его не любила. Какой-то весь масляный, с ухмылочками. Все норовит помочь: то с уроками, то с пальто…
— Мама, когда дядя Витя уедет?
— Никогда, дядя Витя будет жить с нами. Еще вопросы будут?
Вопросы не появились даже тогда, когда она заметила, что «дядя» подглядывает за ней в ванной. Зачем?! Аля и так знала, что мама ей не поверит. Нет, нельзя сказать, что она была плохой. Она и дочь просто существовали в разных реальностях. Мама и дядя Витя — вместе, Аля — отдельно. Ее кормили, как-то одевали и думали, что все в порядке.
— Ты уже взрослая, нужно быть самостоятельной. Нужно быть ненадоедливой, вежливой и послушной, и тогда получишь все, что хочешь, — говорила мать постоянно.
…Как только Аля закончила школу, она уехала в самостоятельную жизнь. К этому времени сменилось десятка два разнокалиберных «дядь», мама несколько раз лежала в больнице с разными болячками, Аля научилась вязать и этим зарабатывала «на булавки».
Родной вам человек
То, что мать родной ей человек, Аля не считала никогда. Это другим — да, а ей — нет. Узнавала от случайных знакомых, что все так же порхает по жизни, потом — что пьет и продает вещи… Нет, нигде не щемило. Так Алю мать воспитала: не доставлять проблем. Вот дочь и не доставляла. Пока ей не позвонили.
— Извините, что к вам обращаюсь. Это по поводу вашей матери…
— Это ошибка какая-то.
— Нет-нет, я очень долго вас разыскивала. Алевтина Юрьевна, ваша мать тяжело больна, вы не знали?
— Мы давно не общаемся.
— Понимаю, но… Она лежачая, и у нее нет средств. Вы должны приехать, никто не знает, сколько ей осталось.
— Я подумаю.
Аля приехала, так и не ответив себе на вопрос: зачем. Приехала и ужаснулась. Всегда молодая и красивая мать превратилась в старую развалину. Она не могла даже держать ложку!
— Пока она будет ждать очередь в дом престарелых, она умрет.
— Я оставлю ей деньги на сиделку.
— И кто будет ее искать? У нас тоже не богадельня.
— Хорошо.
Вот уже две недели Аля живет в своей старой комнате. Комнате, где на обоях написано: «Мама, почему ты меня не любишь?» Где маленькая девочка писала в дневнике несбыточные мечты. Там, где плакала в подушку…
— Пить…
Аля встает. Медленно идет на кухню.
— Пожалуйста… дочка.
Надо же! Она научилась! Научилась быть ласковой, научилась обращаться к ней. Именно к ней, а не к стенке! Только слишком поздно.
— На, пей. Можешь, значит, когда хочешь?!
Мать жадно пьет. Она совсем беспомощна, но это почему-то совсем не задевает Алю.
— Я найму тебе сиделку. Как только она появится, я наконец-то уйду отсюда.
— Квартира, — слабым голосом шепчет мать.
— Мне не нужна твоя квартира! Ничего мне от тебя не нужно. И ты мне совсем не нужна, как я тебе никогда не была нужна! — Аля поняла, что одновременно кричит и плачет. — Не люблю, не люблю!
— Алечка, ты меня…
— Лучше ничего не говори. Не поможет. Я всю жизнь в твое сердце стучалась.
***
Сиделка не понадобилась. Мать умерла через две недели. Во сне. Аля удивилась, но, кроме соседей, на похороны оказалось некого позвать. Все дяди и тети канули в лету вместе с материными здоровьем и красотой. Все прошло дико буднично и быстро. Квартиру выставила на продажу.
— Вы за могилкой ухаживайте, я вам платить буду, — попросила какую-то старушку.
— А кто она тебе будет?
— Мать. Только она была. Уже была. Давно.
Надежда Губарь
