В пыли возле подъезда, уютно подложив ладони под щеку, лежит на боку мужчина неопределенных лет.
— Экой пьяница, — беззлобно ворчит бабушка, сидящая на перилах рядом. — Не встанешь сейчас же — палкой по голове дам.
И лениво трясет в воздухе пластмассовой клюкой. Спящий сладко причмокивает во сне.
— Мужчина, Вам нужна помощь? — неуверенно спрашивает девушка, шедшая мимо.
Бабушка смущенно хихикает:
— Его до квартиры надо донести. Ходила к нему домой — никого нет.
Мужчина, приоткрыв один глаз, внимательно смотрит на волнующуюся девушку.
— Бери себе жениха: видишь, какой красавец! — подмигивает полный дядька, только что вышедший из подъезда.
Девушка вздрагивает и быстро уходит: порыв неравнодушия придушен простодушной шуткой. Сам шутник, улыбаясь, проходит мимо.
Когда нам не плевать? Если дело касается нас. Теория устрашения говорит примерно о том же: неподдельный страх появляется, когда опасность реальна, неотвратима и направлена именно на нас. Поэтому не пугает даже самая жуткая социальная реклама, когда, подчеркивая вред алкоголя, показывают разлагающуюся печень или сердце с отмирающими сосудами. Мы предполагаем, что это, возможно, будет когда-то с нами… А может, и не будет, а может, и не с нами.
Я была равнодушна к тому, что люди разбиваются на автомобилях. Новостное сообщение об автокатастрофе казалось чем-то вроде сценария для очередного сериала о «ментах».
Однажды сама попала в автомобильную аварию. Несерьезную, без жертв. Страдания перенесла лишь передняя часть авто: правая фара вмялась, вокруг — жестяные морщины и царапины. Еще неудобства почувствовала девушка на переднем сидении: ремень от сильного толчка заклинило, и она с трудом выбралась из эластичных объятий. Теперь вздрагиваю, когда узнаю о какой-нибудь автокатастрофе: знаю, что в этот момент чувствуешь.
Порой безразличие — защитная реакция организма. В нашей стране каждую минуту умирает пять человек: останешься неравнодушным — через пару часов сойдешь с ума. Поэтому, когда сообщают, например, что в России от пожаров погибло 50 человек, а на борьбу со стихийным бедствием выделены миллионы миллионов из федерального бюджета, восклицаешь: «О, ужас!» — и продолжаешь заниматься своими делами. В это же время неравнодушные питерцы открывают центры для сбора гуманитарной помощи пострадавшим, а активисты из Нижегородской области становятся волонтерами, пресекающими новые возгорания.
Но, кроме пяти человек в минуту там, есть и люди рядом — «ближние наши». Вроде спящего пьяницы или, может, человека, которому вдруг стало плохо. Проходя мимо такого, организм тоже защищается? «Я — непротивленец злу и мерзости», — оправдывается? Или перевирает формулу индийского божества: «раз ничего не вижу, ничего не слышу, то ничего никому не скажу»? Здесь так же, как и с моими автомобильными авариями: пока не попадешься сам, не отреагируешь на других.
А что с сорока американскими миллиардерами, которые решили отдать половину своего состояния на благотворительность? Массовое сердоболие — оттого, что им не плевать?
Пусть даже и нет, зато поняли и приняли, что с собой в могилу всего не унесешь. Отвязались от мешков с деньгами ради других людей. Безо всякого предварительного попадания в сложную ситуацию. Например, вряд ли Бил Гейтс сталкивался с проблемами в сфере медицинского обслуживания, но финансирует развитие международного здравоохранения…
— Женя! Ну, дай ты старику хоть пять рублей, — канючит девочка-подросток, дергая за рукав спутника.
Женя морщится.
— Нафига? Пропьет. И одуреет, — говорит он, совсем как взрослый. — Мы хуже сделаем, понимаешь?
Девочка вздыхает и начинает улыбаться солнцу. Ради других и с пятью рублями расстаться сложно, что говорить о нескольких миллиардах. Тем более, если это не акт искренней сердечности.
Гораздо проще пройти мимо, сделав вид, что не обратил внимания: незатратно, непроблематично. Не навредил ведь! Но и не помог.
Вспоминается диалог из какого-то юмористического шоу.
—…Но я ничего никому никогда не делал!
— Ах ты, равнодушная скотина!
Впервые равнодушных причислил к грешникам возрожденец Данте: в его «Божественной комедии» души безразличные, то есть безучастные к окружающему, населяют преддверие Ада. В жизни они не совершили ни плохого, ни хорошего. А значит, согрешили.
