Автор: Диана Королькова, зритель
В пятницу, 12 мая, мы были на спектакле. В Ревдинском Дворце культуры давали танцевальный спектакль «Война», созданный коллективом Stage, где в подготовительной группе танцует моя младшая. Уж казалось бы, сколько про эту войну снято, написано, спето и прочитано, что уж больше и нечего добавить. И ожиданий-то особых не было, чтобы сказать, что спектакль их превзошел… Просто это был не спектакль. Это был час войны на сцене и в зале.
Фото// Олег Ковалюк, vk.com/stagerevda
Я не знаю, как это удалось, каким талантом надо обладать, чтобы сделать ТАКОЕ, но тот час, что шел спектакль, все зрители и все артисты проживали четыре года такой уже далекой для нас Отечественной войны как свершавшиеся здесь и сейчас. 50 минут боли и слез, смерти и отчаяния, и нечаянной радости, и проблесков надежды, и ожидания, и страха, и обрушившегося, несмотря на все ожидания, такого неожиданного счастья освобождения и Победы. Это было прожито, и это — бесценно.
Даже шестилетняя Радмила, которая только постигает язык танца и мало знает о событиях войны, смогла почувствовать и ощутить то, что происходило в зале. Уже после спектакля по дороге домой:
— Мама, а вот там, помнишь, женщины танцевали – что это они с мешками делали? Про что был этот танец?
— Доча, а что ты чувствовала, когда они так танцевали? Какие у тебя были ощущения?
— Я думаю, им очень тяжело тогда было. Они прямо изо всех сил старались. И музыка такая страшная была. Это какая-то очень тяжелая работа была, да?
— Да, доча, да, — и я рассказываю ей, как в первые дни и месяцы войны, когда мужчины уже ушли, на женские плечи легла самая тяжелая работа, и было ее невыносимо много — уходить с детьми от бомбежек и наступления, волоча в мешках хоть что-то на первое время, строить оборонительные сооружения, отрывать окопы, обкладывая брустверы мешками с песком, пахать и сеять и собирать урожай, сотнями и тысячами перетаскивая все те же мешки…
— Мама, а потом там еще дети были такие — с игрушками и без мам, грустные. Их у мамы отняли, да?
— Да, моя хорошая, да, — и я снова рассказываю: про концлагеря, про гетто, про детей по ту и эту линию фронта, про детей-заключенных, детей-разведчиков, детей у станков и детей в поле…
Почти весь спектакль — со слезами на глазах. И зрители, и артисты. А артистов на сцене — несколько десятков, от пяти до 30 лет. И все — настоящие артисты. Которые играют как живут. Это невозможно сыграть, только — прожить. Потрясающе сильно. Спасибо огромное нашей Стеше — Степаниде Тихомировой, балетмейстеру спектакля и руководителю танцевальной студии Stage. За возможность почувствовать, прожить, понять и принять. За ее талант и за ту щедрость, с которой она им делится.
