Семья Кочневых для многих ревдинцев неотделима от школы №3. Анна Лейбовна 30 лет руководила этой школой, Владимир Викторович создал и 28 лет возглавлял знаменитый хоккейный клуб «Олимп» при школе. 2 октября у Анны Лейбовны был юбилей. Она встретила его подтянутой, энергичной и без привычных очков — после операции. Мы беседуем с ней у нее дома, угощаясь изумительными оладьями из тыквы — из ее собственного сада, по рецепту внука.
Сестренку и родных убили фашисты
— Мои родители, Лейб Зеликович и Маша Моисеевна Ковнер, родом из маленького городка Свенцяны (теперь Швенчёнис), в 80-ти километрах от Вильнюса. Население Свенцян в то время — не более десяти тысяч, в основном евреи. До 1939 года эта территория, считавшаяся Западной Белоруссией, входила в состав Польши, в 1939-м была присоединена к СССР. Теперь это Литва.
Папа был коммунистом, при Пилсудском (Юзеф Пилсудский — профашистский правитель Польши) сидел в тюрьме — сначала в Вильнюсе, потом в концлагере. Их освободила Красная Армия. Папу назначили начальником финансов уезда. В 1941-м, когда к городу приближались немецкие войска, ему, как и всем коммунистам и уездным руководителям, необходимо было эвакуироваться.
Старшая моя сестра, 1938 года рождения, как раз приболела, и бабушка, мамина мама, предложила оставить ребенка, мол, вы же скоро вернетесь. А у мамы на руках еще одна дочка, пятинедельная, и дорога предстояла трудная, в неизвестность, война… На подводе мама одна с маленькой Маечкой — папа заканчивал какие-то дела, потом догнал семью — поехали в Гродно, сели в поезд — на Урал.
А мою сестренку Берточку, оставшуюся в Свенцянах, вместе с бабушкой, другими свенцянскими евреями — целыми семьями — фашисты уничтожили. В октябре 41-го. Вырыли в лесу огромную яму и расстреляли всех. На детей пули не тратили — там береза большая стояла… И все мои бабушки, дедушки, тетушки-дядюшки — все они в этой яме и лежат.
Об их гибели родители узнали после войны. Потому и не поехали обратно: слишком больно. А папе как раз на работе корову дали, я родилась.
Ревда моего детства
— Папа так и продолжал работать на РММЗ, а мама всю жизнь работала бухгалтером в ФЗO (фабрично-заводское обучение), потом строительное училище, потом ГПТУ. Она чуть раньше вышла на пенсию, как многодетная мать: нас пятеро, кроме погибшей сестрички. Мы с сестрой, после меня братья — двойняшки и еще один.
Отсюда, в 1952 году, я пошла в 29-ю школу. Это был первый набор первого класса, хотя школа открылась в 1951-м. Нас оказалось пятьдесят первоклассников, тогда ведь не переписывали детей в районе. Кое-как по три человека усадили за парты. Потом часть отправили в шестую школу. И сделали один класс — сорок учеников, для того времени обычное количество.
Потом мы переехали на Цветников, 25, дом за администрацией — еще ближе к 29-й. Моя сестра тоже десять классов в ней окончила.
Мечтала стать журналистом
— Я мечтала о журналистике. У нас в школе был кружок юнкоров, мы писали заметки в «Ревдинский рабочий». Но незадолго до моего выпуска, при Хрущеве еще, вышел такой документ, что после школы два года выпускники должны отработать, иначе в вуз не поступить.
А на работу без образования было трудно устроиться, и отец, работая в заводском отделе капстроительства начальником планового отдела, устроил меня разнорабочей на стройку — в совхозе строили двухэтажный дом. Я месила бетон, таскала мешки… Месяц поработала, показалась тяжело. Так что, когда Нина Васильевна Поспелова, директор школы №29, предложила мне пойти в педкласс, недавно открытый при школе, я почти не раздумывала.
Такие педагогические классы, вместо педучилища, за год готовили для сельских школ учителей, которых очень не хватало.
После года обучения меня распределили в Камышловский район, в деревню. Мне еще 18-ти не исполнилось — а уже преподаю. В пятом классе сидит второгодник, мой ровесник, 1945 года рождения, ребята зашумят, он на них оглянется: цыц! В общем, порядок наводил в классе.
И два года я работала в селе. Ну, историй, как в фильме «Дело было в Пенькове», слава богу, не случалось, хотя ухаживали мальчики, старшие, точнее, пытались ухаживать. Жили мы в здании старой школы, четыре девчонки после педкласса, моя подруга из Ревды физик-математик, я вела русский и литературу… Ходили в клуб на танцы, меня сразу выбрали в комитет комсомола совхоза, и я на велосипеде — совхозном — ездила в соседнюю деревню на заседания.
Мои учителя
На журфак уже расхотелось, поступила на филфак в УрГУ. И все, знаете, из-за той учительницы, в которую я была влюблена. Не столько в предмет, не столько в литературу как таковую, сколько в нее саму. Ландина Татьяна Михайловна…
Я из 29-й всех учителей помню. Во-первых, я там училась 11 лет (с педклассом), а во-вторых работала после университета 10 лет (мне повезло с распределением: в Невьянске, куда меня вначале направили, учитель, которую я должна была сменить, не ушла). Помню свой первый педсовет, в августе 1970-го. Мои учителя — вдруг мои коллеги, моя первая учительница ко мне обращается на «вы»… И это так странно…
Месяц только поработала — дочка родилась. Галина. Муж перевелся на заочное, взял мои классы. Я, в декрете, проверяла сочинения его учеников — он всегда не любил проверять тетрадки, поэтому, наверно, и перешел на физкультуру.
Знакомство на картошке
— С Володей мы познакомились на картошке. Я училась на третьем курсе, а он, после армии — на первом, тоже филолог. Сортировка: лента, ползет картофель, надо выбрасывать мелкий, резаный, комки земли и подставлять мешки. И он — парень деревенский, из Белоярского района — научил нас по-новому завязывать мешки, таким необыкновенным узлом.
В 75-м, когда у нас родился второй ребенок, сын, нам учительской зарплаты стало не хватать. Володя ушел на ОЦМ, выработал горячий стаж — десять лет. И вернулся в школу. В третью. Учителем физкультуры. Второклассники-третьеклассники очень любили физкультуру, ну и учителя, наверно.
Третий ребенок
— В только что построенную школу №3 — в 1980-м — мы перешли из 29-й командой: двадцать человек и директор — Владимир Арсентьевич Вершинин.
Но он недолго проработал директором — один инфаркт, второй, после третьего он ушел из школы. Петр Михайлович Хакимов, начальник Управления образования, уговаривал меня на эту должность, я не соглашалась, хотя фактически еще при Вершинине работала и за завуча, и за директора. Почему отказывалась? Просить не умею. А просить приходилось — школы снабжали плохо. Вершинин приедет на завод (над нами шефствовал РЗ ОЦМ), с тем покурит, с тем посмеется, и шефы все необходимое дадут. Нет, я так не смогу — казалось мне.
Но хитрый Хакимов заявился на педсовет 30 мая и объявил выборы директора (времена Горбачева — демократия). Тайным голосованием. И с 30 мая 1988 года я — директор школы №3. До 30 декабря 2015 года.
Знаете, мы вымечтывали (такого слова нет, но смысл именно такой) свою школу. Мы мечтали, какой она будет, и эти мечты воплощали, не жалея сил и не считаясь с личным временем. У меня двое детей, школа стала моим третьим ребенком. Потому что всё — в школе.
Например, еще при Вершинине нам удалось создать первый в городе кабинет информатики. Оборудование — ЭВМ по типу японских , но сделанные в Каменске-Уральском — стоило тридцать тысяч. На школьные деньги купили — металлолом собирали, макулатуру.
Сейчас в школе третий директор. Что не менялись директора, это для школы, наверно, хорошо. Это традиции. Уже знаешь не только учеников, но и детей учеников учишь. Это долгосрочные проекты, ведь задумки не сразу воплощаешь, потихонечку.
Когда нас, возрастных руководителей, приказом сверху решили сменить, я могла быть спокойна за школу, потому что вся команда оставалась. Но мне очень хотелось морально хотя бы поддержать коллег. И мы с Анной Анатольевной Козыриной просто поменялись местами: я заняла ее кабинет, завучем, она мой.
Наш «Олимп»
— В девяностых в городе приходили в запустение и разрушались хоккейные корты. Их было много: большой корт — на О.Кошевого, где сейчас разноэтажный дом, в парке Победы, во дворах.
А муж у меня хоккеист, еще с детства — в родной деревне в хоккей играл. Кстати, и лыжник хороший, и футболист. Он собрал мальчишек-семиклассников и предложил им построить свой корт при школе. Мы тогда елочки садили от лесхоза, за это платили. Они заработали деньги, леспромхоз нам доски дал, шефы, ОЦМ, площадку отсыпали, сосед, рядом жил, поставил столбы, фонари. В общем, сами корт построили.
И 28 лет он — бессменный руководитель хоккейного клуба «Олимп» (команда — неоднократный призер областных соревнований по хоккею на призы клуба «Золотая шайба», представляла Свердловскую область на Кубке России — ред.).
Наша школа трижды — в 2006-м, в 2008-м и в 2011-м — выигрывала гранты на конкурсах инновационных школ. Два раза, на российском уровне, — по миллиону рублей, один раз, на областном, — полмиллиона.
Вот сейчас для школы миллион — немного. А тогда на миллион мы могли к своему стационарному компьютерному классу еще и передвижной купить, ноутбуки в тележке колесиках, чтобы возить по кабинетам на уроки.
Или купили ледовый класс. Ведь кататься хоккеистам надо круглогодично, готовиться к сезону. Бывало, для тренировок снимали лед в Первоуральске, в Екатеринбурге, но это дорого. А в нашем ледовом классе на искусственном покрытии они катались и забивали шайбы… Еще лазерным тиром обзавелись.
Счетная палата как-то проверяла, куда мы деньги израсходовали. Ну, поводили ревизоров по школе, показали наши приобретения, они уехали удовлетворенные. Потому что — всё для детей. До копейки. Претензий к нам по части расходования средств никогда не было. Мы покупали нашим детям то, что не могли купить из бюджета.
И было интересно работать, зарабатывать, и интересы детей поддерживать. Бывало, мы с работы уходили в 11 ночи, мы — это команда единомышленников, в основном, заместители директора. Учителя всегда нас поддерживали. По поводу каждой новации собирались всем коллективом, я объясняла, что это будет, как будет. Когда объясняешь изменения, и проблем не возникает.
Коллектив у нас очень сильный. И стабильный. Много талантливых учителей.
В Думе защищала интересы школы
В Думу в 1996 году меня подтолкнула — почти в буквальном смысле — коллега, Тамара Яковлевна Мельникова. Она организовала всю мою предвыборную кампанию. А я совсем не делала ничего, чтобы там оказаться.
Это были первые демократические выборы: сперва, в марте, выбирали депутатов, потом — главу, победил Сергей Борисович Соколов. В том созыве Думы, 1996-2000 года, было много педагогов и врачей.
Тогда же было очень трудное время для школы, финансово. Зарплату не платили месяцами. Я почему согласилась? Я хотела защищать интересы не только своей школы, а вообще учителей, образования в городе. И из тех же соображений пошли все остальные мои коллеги-депутаты: Федосеева, Чернышков, Воробьев, Ульянов, Резер, Баталина, Червяков… Потому что образование и медицина находились на грани выживания.
Да, нагрузка огромная. Но у меня в школе были хорошие тылы, замы все понимали, и мы очень дружно работали командой. Ну и в личном плане — маме под девяносто, сестра, долго болевшая, за которой мама ухаживала, умерла, и маму надо было поддерживать, помогать ей — старый человек требует внимания. Пока сестра была жива, мама сама по дому управлялась, и стирала, и готовила. А когда Майи не стало, ей не о ком стало заботиться. Человек живет, пока ему надо о ком-то заботиться. В общем, приходилось успевать везде. Но мне, конечно, помогала семья.
Чему хотела научить?
— Я почему любила преподавать литературу? Мне всегда нужны были глаза детей, чтобы я видела, как они меня воспринимают, как реагируют. Учитель литературы — это артист, вообще любой учитель должен быть актером, но тем более литератор. Когда я в последние годы не вела уроки, мне их не хватало, как артисту сцены не хватает.
Что меня немножко не устраивало как учителя литературы, так это подготовка к экзаменам, к выпускному сочинению. Мне важны были именно уроки. На материале героя, произведения я хотела выйти на каждого ребенка. Иногда что-нибудь вычитаю в газете интересное, прихожу в класс, рассказываю и предлагаю каждому ответить на вопрос: а как вы бы поступили в этой ситуации? Надо, чтобы дети думали, анализировали — себя, мир вокруг себя. Мне было это важно. Получалось? Думаю, да. Вряд ли они лукавили, дети, но они мне всегда на последнем звонке, на выпускном такие хорошие слова говорили, что я им верила.
Вот Андрей Минин, депутат думы (он тогда в девятом учился), Андрей Серебренников (врач-психиатр), Андрей Савченко — глава фермерского хозяйства Савченко — несет на плечах девочку, которая звонит в колокольчик. Не так давно он, живя в Дружинино, привел к нам свою дочку-восьмиклассницу. Классным руководителем у нее была Надежда Борисовна Шашмурина, географ. И девочка поступила на геофак… Моя собственная дочка так была влюблена в своего преподавателя истории, что стала историком. Это о роли учителя в выборе профессии.
Да, конечно, мои дети тоже учились в нашей школе. Им, наверно, не повезло. Потому что спрашивали с них вдвойне. Я их к таким учителям садила, что ух.. Сын, Максим (депутат Думы с 2008-го по 2012 год), недавно сказал: «Очень строго вы нас держали, никакой свободы». Я их понимаю.
Что такое педагогическая ошибка
— Если ребенок перестал любить учиться, любить школу и начал искать повод не ходить на занятия… Значит, кто-то в какой-то момент совершил эту педагогическую ошибку. Как у врача главный принцип — не навреди. Но у учителя знаете, что сложно? Врач — он один на один с пациентом чаще всего. А учитель — перед ним 40 человек, ну, сейчас 25-30.
Во-первых, надо найти какой-то ход, чтобы привлечь внимание детей. У меня такого не было, чтобы кто-то под партой книжку читал. Если ты завладеешь их вниманием — то ты добьешься всего, что ты задумал и что ты хочешь, и научишь всему, чему хочешь научить. Особенно важно это для малышей: не школа в целом, а учитель. Первый. И если ребенок на перемене бежит к своему учителю, обнимает его — значит, он попал именно на того учителя, который оставит след в его жизни.
Когда школу открыли, мы на первой неделе не могли руки помыть — барашки скрутили на кранах. Ведь кого отправляют в новую школу? Кого самим не надо. Один в первой школе костер разводил, другой лошадей воровал. Седьмые классы — самые тяжелые детки. То туалет устроят в подвале, пришлось закрывать подвал… Но зато девятиклассники очень нам помогали.
Вершинин, директор, достал на заводе эти барашки. Их выдали всем учителям, они ходили включали воду детям…
Как-то, я помню, мы однажды в коридоре повесили шторы, ну, окна же огромные. И дети прыгали и обрывали их. Они прыгают, рвут, мы зашиваем, они обрывают, мы зашиваем (так же как они нарисуют, мы уберем)… И в конце концов им стало неинтересно портить.
И знаете что? Уже давно, много лет, никто не рисует в нашей школе ни на стенах, ни на партах. Не принято.
Время для увлечений
— Уходить на пенсию трудно: лишаешься того, чем жил всегда, это тяжело. Но, во-первых, у меня сад, еще отцовский, и я с удовольствием провожу там время с мая по сентябрь. Раньше нам некогда было им заниматься, так, набегами бывали. Муж любит чего-нибудь строить: построил дом, надстроил второй этаж, беседку… Я хожу в сад пешком. Вот сегодня всего две тысячи шагов прошла, потому что из дома не выходила. А так мне браслет в конце дня говорит: цель достигнута.
У меня такие помидоры в саду — загляденье! Цветник. Тыквы.
Из общественной деятельности — потенциал еще есть, и хочется приложить его куда-то — я немного сотрудничаю с одной частной школой в Екатеринбурге, где внук учится (у дочери три сына: один окончил УрФУ, второй студент и шестиклассник, у сына дочка, она сейчас в университете Дружбы народов, и Платон, ему год).
27 января в этом году — 75 лет со дня освобождения Освенцима, день памяти жертв концлагерей и гетто. Я участвовала в подготовке выставки в Екатеринбургском еврейском общинном центре «Синагога», посвященной этой дате… У папы сохранился хороший архив, письма, а от мамы — фотографии — уезжая, она взяла с собой альбом. Сейчас мы собираем материал для книги.
… Скорей бы этот коронавирус исчез. Соскучились по путешествиям. Мы всегда куда-нибудь ездим. Муж предпочитает пляжный отдых, а я — познавательный. Куда хочу поехать? Да хоть куда. Собиралась в Финляндию, с моей ученицей и коллегой, она школой Монтессори занимается — познакомиться с финской системой образования. Там ни проверок, ни командования, там просто учат. Доверяют учителю.
И кстати, рецепт оладий от Анны Кочневой (точнее, ее внука): 1 яйцо взбить вилкой с сахаром (1 ст. ложка), добавить тертую тыкву (2 стакана мякоти), еще раз взбить и всыпать полстакана манки, посолить по вкусу, перемешать. Жарить с двух сторон на растительном масле.
Еще по теме
- Школа №3 отметила юбилей большим концертом воспоминаний.
- Анна Кочнева, оставившая должность директора школы №3, прокомментировала свой уход и представила нового руководителя.
- «С полвосьмого вставала у дверей школы, и все ученики проходили мимо». История Людмилы Федосеевой, директора школы №28.
